Боясь, что щупленький мужичок, чем-то похожий на моего спившегося двоюродного брата, застесняется, старалась не смотреть в его сторону. Только краем глаза видела мелькающие за колбасой и шоколадными конфетами его черные обветренные руки с обломанными и облепленными в несколько слоев грязью ногтями. Мне безумно стало жаль его, брошенного всеми, одинокого, никому не нужного человека…
Я постепенно пришла в себя и стала расспрашивать его, а Ира, молча, все накладывала и накладывала ему в тарелку добавку.
— Мне 47 лет. Я — сирота. У меня нет ни родственников, ни своего дома, — вымолвил он. — Только тетя Ира меня жалеет и помогает, чем может. Она воюет с Пенсионным фондом: почему мне насчитывают мизерную пенсию - то семь тысяч, а то и вовсе пять.
— А ведь минимальная пенсия сейчас составляет более 12 тысяч, а с 1 июля — 15 тысяч с копейками, — говорю я.
— Она постоянно покупает одежду и продукты. В прошлый раз закупила продукты на восемь тысяч: макароны, мясные консервы, крупы…
— Слушай, Олег, ты, куда дел макароны?! Я же на целый месяц тебе купила? Опять раздал, наверное! — взрывается Ирина, но в ее голосе нет злобы, а слышится жалость и участие…
— Да нет, не раздавал…
— Не ври мне! — добродушно ворчит на него, нарезая ароматный черный хлебушек, и тут же, обращаясь ко мне, продолжает:
— У нас очень много бедных людей. Есть даже голый человек, всем миром позабытый. Он обитает в сырой землянке. Одежды нет, поэтому на воздух не выходит. Вот реалии сегодняшнего смутного и сложного времени…
Потом пришла Ольга Рязанова. Она, как и Олег Арсентьев, чувствовала себя здесь как дома, — видимо, частые гости Ирины...
Галина МОХНАЧЕВСКАЯ