Adult Search

Якутский республиканский комитет

Коммунистической партии Российской Федерации

Адрес: Республика Саха (Якутия),
г. Якутск, ул. Октябрьская, дом 3
Телефон: +7 (411) 23-66-151
Электропочта: mgm_2004@mail.ru

Главные

события

классовой

борьбы

Красный Первомай в Якутии: «Хватит терпеть!»
Будем достойными наследниками Победы!

 — Александр, расскажите, как Вы попали в «Вороновское».

 — Я только ушел в отпуск, когда в России начался ковид. У нас в Якутске пандемия еще только начиналась, из отпусков врачей еще не отзывали, а в Москве она уже разгоралась вовсю. В интернете можно было видеть хроники, видео, как коронавирус разворачивается в мире. Столько больных, это был шок! На слуху была информация, что среди жертв есть и сами медики. Первая мысль была: надо ехать спасать… В Москве  открывался автономный стационар инфекционного профиля вблизи деревни Голохвастово Вороновского поселения города Мосевы (клиника входит в состав ГБУЗ «ГКБ имени В.П.Демихова ДМЗ»). Больницы перепрофилировались, врачей не хватало, и специалистов набирали туда со всей России. В моем отделении, к примеру, были врачи из Владивостока, Новосибирска, Калининграда, Екатеринбурга, Улан-Удэ, Чебоксар, других городов, в основном это были, как и я, отпускники. В первой волне были инфекционисты и анестезиологи-реаниматологи (а у меня еще специфика – пульмонология, так что я попадал по всем параметрам), были хирурги,  многие узкие специалисты.  После собеседования меня спросили, как быстро я могу приехать, я сказал «послезавтра».

Вас, я имею в виду приглашенных врачей из регионов, ждали…

— Да, нас сразу поначалу разместили в гостинице в Москве, так как общежития еще не были сданы, еще не были открыты лечебные корпуса. 20-го апреля состоялось открытие центра, на котором присутствовал мэр Москвы Собянин, в этот день был принят первый пациент. Везли к нам всех ковидных пациентов и людей с высокой вероятностью заражения из Москвы и Московской области. Пациенты были всех возрастов, большинство – старше пятидесяти, но и молодых, от двадцати восьми до тридцати пяти, было достаточно много. Женщины, мужчины, беременные… Не было только, пожалуй, детей.

— Интересно, как обустроен сам центр?

— Территория центра занимает такую же площадь примерно, как и территория нашей республиканской клинической больницы, помещения разделены на чистые и грязные зоны. Все лечебные учреждения центра одноэтажные, только общежития для персонала двух- и трех этажные. Центр огромный, специализированный, с возможностью увеличения до девятисот-девятисот пятидесяти коек. Отделений реанимации в центре шесть, есть операционная, отделение родовспоможения, оснащение прекрасное, экспертные ИВЛ-аппараты,  ЭКМО, все организовано под интенсивную терапию. На трех пациентов у нас были аппарат УЗИ и эндоскопическая стойка на случай необходимости дополнительного обследования. Можно было прямо у койки сделать ФГДС, ФБС, посмотреть на УЗИ наличие жидкости в различных полостях организма пациента. Каждая палата в реанимационных отделениях имеет свой выход, так что из шести палат моего отделения было шесть входов прямо с улицы, больного из приемного покоя прямо к палате подвозит реанимобиль центра. Вход и выход из палаты в коридоры центра доступен только медперсоналу. Все палаты имеют автономную систему вентиляции с бактерицидными фильтрами, кондиционирования, каждое помещение центра имеет свою вентиляционную шахту. Это, можно сказать, принципиальное отличие московского клинического центра инфекционных болезней от других инфекционных больниц страны. На рабочую зону мы проходили через шлюз, переодевались в защитные костюмы, дезинфицировались и шли в отделение.

Что Вы думаете о коронавирусе?

— Коронавирус – болезнь очень заразная, так как является респираторным, вирусным заболеванием, поэтому и соблюдаются такие строгие карантинные меры. Болезнь, как показал опыт, в среднем протекает от семи до десяти дней. Это легкая степень, средняя степень – две недели и выше, при тяжелой – месяц, два, три. Там уже сроков нет. Она может поразить одномоментно очень большое количество людей, и это  главная сложность в работе с ковид. Может не хватить аппаратов ИВЛ, не допустить этого – задача не только медицины. Важно минимизировать скорость распространения инфекции. Остановить совсем — очень сложно. Было бы хорошо, если бы число заболевших не превышало возможности больниц, чтобы больницы могли работать в штатном режиме и справляться с потоком больных. Санитарные, карантинные меры для того и применяются. Запрет массовых мероприятий, изоляция и самоизоляция, маски, очки, перчатки, соблюдение дистанции – все это очень важно. Много летальных случаев, много с молниеносным течением, все зависит еще от вирусной нагрузки, которую получил человек. Если говорить олетальных исходах, то первая причина – дыхательная недостаточность, вторая – тромбоз, когда закупориваются вены, капилляры и т.д.  Особенность в том, что ковид протекает малосимптомно, в легкой форме, человек запускает болезнь и часто поступает в больницу, когда уже поздно. Коронавирус не проявляет себя бурно, но незаметно поражает не только легкие, но и все другие органы: почки кишечник сердце сосуды… Есть такие состояния, и это страшно, когда изначально все запущено, точку невозврата при ковиде пересекаешь будучи на ногах, будучи активным, болезнь не проявляет себя до последнего момента. Надо помнить, что симптоматика ковид очень слабо выражена, поэтому следует отнестись к инфекции очень серьезно: маска, респираторная защита, очки — обязательно. Меньше трогать себя, чаще мыть руки. Обязательно надо защищать слизистую: нос, глаза, рот, соблюдать дистанцию, промывать солевыми растворами нос, помнить, что безупречная слизистая не пропустит ни один вирус, это очень хороший барьер.

— Что Вам дал опыт работы в Вороновском?

— Коронавирус – заболевание новое, работа тяжелая, но интересная, было полезно посмотреть, как работают наши коллеги в Москве, поработать на пике заболевания, набраться опыта. Тем более, что в этом центре были врачи из разных городов, полезно было послушать, как организована работа с covid-19 у них, какие подходы используют в разных регионах. Обмен опытом был очень полезный. Есть, конечно, единые стандарты, но больные все разные, и тут уже включаются твой опыт, твои знания. Каждый человек переносит болезнь по-своему, поэтому и подход должен быть в каждом случае разным. Чем тяжелее заболевание, тем более повышенной высококвалифицированной высокотехнологичной поддержки она требует. Помимо хороших аппаратов ИВЛ, ЭКМО, необходимо хорошее лабораторное оснащение. Болезнь не терпит несерьезного отношения к себе.

— Вы работали на передовой борьбы с ковид в Москве, сейчас продолжаете с ним бороться. Что Вы думаете о нашей, российской медицине?

— Мой маленький опыт работы в условиях борьбы с ковид показывает,  что в случае, если нависнет угроза массового поражения, как сейчас, к примеру, в ситуации с ковид, то наша медицина может быстро мобилизоваться. Медики не дремлют, мы способны быстро организоваться, оперативно развернуться и работать все семь дней по двадцать четыре часа.

— Когда мы вкратце говорили в первую встречу, меня поразили Ваши слова о взаимоотношениях врача и больного в реанимации…

— Если ты попадаешь в отделение реанимации, то медперсонал становится для тебя твоей семьей, врач, медсестра, санитар — единственными родными, близкими людьми, поскольку находятся с тобой рядом только они. В реанимации врач должен поддержать пациента, посочувствовать не только как врач, а именно как близкий человек, родственник, поскольку во время болезни больной лишен общения с другими людьми, у него нет средств связи (даже если бы и была, он не мог бы ею воспользоваться в силу своего состояния), он не видит родных, допустить к нему никого нельзя (он инфекционный больной!). Часто родственники видят своего близкого последний раз дома, не подозревая о том, что это происходит  в последний раз, поэтому никто не успевает попрощаться. Позавтракали утром вместе, скажем, все ушли по своим делам, днем человеку стало плохо, он сам вызвал скорую, его увозят в больницу, и все… Ты становишься последним человеком, которого пациент видит в этой жизни. Быть в этой ситуации очень тяжело.

У Вас такое было?

— Конечно, и в Москве случалось и сейчас бывает, уже здесь. Анестезиолог-реаниматолог как раз тот человек, которому чаще других случается это видеть и ощущать.

— Было бы интересно узнать, Александр, что Вы думаете о своей профессии, коллегах?

— Все врачи – патриоты, не быть патриотами, фанатами своего дела нам просто нельзя. Мне говорили, когда я собирался ехать в Москву: «Зачем тебе это надо? Там люди умирают, можешь и сам заболеть». Есть такое выражение: врач должен быть там, где люди умирают, и я с этим полностью согласен. Я могу поехать туда, где ситуация еще хуже, потому что оставаться в стороне, когда кому-то нужна помощь, не могу. Чувство долга, ответственность, самоотдача, самопожертвование – это очень свойственно врачам. Потому, не жалея себя, мы и работаем по двадцать четыре часа, в этих СИЗах, оторванные от своих близких. И это не то, что ты обязан, что это твой долг, что ты давал клятву, нет, ты руководствуешься своими внутренними понятиями, ты должен — и все. Не только как врач, это даже не должно идти от твоей профессиональной обязанности, просто ты выбираешь профессию врача потому, что ты внутренне врач, рожден врачом, это не профессия, это призвание, ты просто хочешь помогать людям и понимаешь, что хочешь заниматься врачебной деятельностью. Случайных людей в медицине быть не должно. Врач — это не профессия, это скорее состояние души, потребность помогать людям. Такие люди, готовые прийти на помощь, поддержать, есть в любой профессии, но в медицине они нужнее…

— Что бы Вы пожелали коллегам?

— Я желаю коллегам терпения, сил, удачи, везения, здоровья нашим близким, это очень важно, когда твои близкие здоровы. Давайте поддерживать друг друга, присматривать друг за другом, помогать друг другу, ведь мы, к сожалению, часто забываем о себе, как говорится, сапожник без сапог. И давайте не будем забывать, что делаем одно дело!

Вместо постскриптума. Александр — анестезиолог-реаниматолог Перинатального центра Якутской республиканской клинической больницы, окончил Медицинский институт СВФУ, в медицине пять лет. Сильный, добрый, уверенный в себе, искренне любящий свою профессию и, сдается мне, к тому же романтик. На таких, как он, медицина и держится!