НЕ ЗАБУДЕМ, НЕ ПРОСТИМ!
Жизнь заставила заняться политикой
19 лет прошло после кровавого злодеяния 3 — 4 октября 1993 года в самом центре Москвы. Тогда под улюлюканье недалеких людей, одурманенных так называемой "демократией", прямой наводкой из танковых орудий был расстрелян Парламент России. Жизнь одного человека — это святая ценность. А тогда погибло много людей.
И никто за это не понес наказания. Руководители православной церкви по центральному телевидению четко заявили в те дни о том, что предадут анафеме того, кто первым прольет невинную кровь. Все это осталось на словах. Зато Ельцин в храмах, кажется, был званым, уважаемым… За прошедшие 19 лет многие народные депутаты России, проявившие в сентябре-октябре 1993 года непоколебимую верность народу, Советской Конституции, к сожалению, ушли из жизни. Ушли непокоренные. Вечная им слава. Ушли из жизни и главные виновники в гибели сотен людей — Ельцин, Черномырдин, Грачев, Гайдар. В те кровавые дни они, казалось, верили в свое "бессмертие". На них еще тогда лег тяжкий грех. И палачи не могут быть вечными. Таков закон жизни.
Недавно я нашел в своем архиве интервью семилетней давности. Его опубликовал в 2005 году журнал "Илгэ". Думаю, немногие прочитали это интервью. Предлагаю его вниманию читателей нашего сайта.
Когда-то с высоких Янских хребтов на оленьей нарте начал маленький Энду свое первое кочевое путешествие. Помчались быстроногие олени, зазвенел серебристый колокольчик. С тех пор жизнь Андрея Кривошапкина — путешествие. Путешествие по неповторимой дороге судьбы сына малочисленного эвенского народа, участвовавшего в великих противостояниях века. Роман "Кочевье длиною в жизнь" Андрея Васильевича имеет такое же значение для эвенов, как "Весенняя пора" Николая Мординова для якутов. Но больше всего вызывает глубокое уважение то, что он в трудных ситуациях не изменял собственным идеалам. Никогда не кочевала его совесть в зависимости от политической конъюнктуры. Андрей Кривошапкин — член КПРФ. Независимо от того, как к этому относимся, мы не можем отрицать его значимость как человека, гражданина, политического деятеля.
— Андрей Васильевич, с 90-х годов прошлого столетия началась "перестройка". Стали происходить изменения в политике, жизни страны. Происходили крупные, кровавые события. В тот период вы стали политиком, защищающим интересы малочисленных народов, лично участвовали в тех событиях. Как все начиналось?
— Я работал инструктором отдела пропаганды и агитации, а в 1988 — 1990 годах — заместителем заведующего идеологическим отделом Якутской обкома партии. В те годы и началась "перестройка". Тогда казалось закономерным появление свежего течения в жизни партии и страны. Мы с этим были согласны.
Жизнь должна развиваться, идти вперед. Но, не разрушая все сразу сверху, а начинать надо было постепенно снизу, с производства, сельского хозяйства, как китайцы. В руководстве партии стал формироваться тезис о том, что Михаилу Горбачеву нет альтернативы. И это было одной из самых больших ошибок партии. Ее последствием стало разрушение Советского Союза и Компартии. — Как проходили выборы в 1990 году, когда вы избирались депутатом Верховного Совета РСФСР? — Это были первые настоящие демократические выборы.
Народу была предоставлена свобода выбора — альтернатива. Например, в нашем округе за мандат боролись все без исключения достойные кандидаты. Во-вторых, кандидатам были предоставлены равные условия, финансы не играли такой роли, как сегодня они занимают ключевое место в выборах. Народ выбирал сам. Так, в нашем Северо-Восточном округе № 148 кандидатов было 14 человек. Среди них были Герой Советского Союза, знаменитый полярник Артур Чилингаров, заместитель председателя Совета Министров ЯАССР Александр Матвеев, один из известных политиков республики Иван Черов и другие. Выборы проходили в два тура.
В мой округ входили 16 районов. Из-за нехватки времени я побывал только в восьми районах. На второй тур вышли Чилингаров и я. Если на первом туре он меня опередил на 800 голосов, то на втором я обошел его на 10 тысяч голосов. Параллельно проходили выборы в Верховный Совет ЯАССР, где моя кандидатура также прошла. После вручения мандата поехал в Москву на съезд. Когда собрались депутаты из Якутии отметить это событие, председатель Совмина Владислав Шамшин произнес такой тост: "Нам всем не так сложно достался мандат депутата, чем Андрею Васильевичу. Он прошел большую борьбу, победил такого сильного конкурента как Чилингаров".
Мне было приятно слышать такие слова. Нашу республику представляли 10 депутатов: Александр Власов, Михаил Николаев, Зоя Корнилова, Прокопий Иванов, Дмитрий Бубякин, Николай Чаусский, Павел Бородин, Валерий Колодезников, Владислав Шамшин и я.
— Какие задачи стояли перед якутскими депутатами?
— Это было время борьбы за экономический суверенитет республики. Несмотря на разные взгляды, позиции и веру, мы все единодушно выступали за самостоятельный путь Якутии в составе РСФСР. Именно в те годы были приняты Декларация о суверенитете, новая Конституция республики. Предстоящие события воодушевляли всех депутатов, потому работали дружно и организованно.
— Тогда произошло одно из самых значительных событий XX века — распад СССР. Это ратифицировал Верховный Совет. Вы приложили к этому руку?
— Распад Советского Союза был задуман еще задолго до ГКЧП. Зимой, когда шло голосование, мне дали путевку в санаторий, так что с уверенностью могу сказать: к распаду не имею никакого отношения. Если бы я тогда был в парламенте, то всеми силами боролся бы против этого решения.
Я никогда не менял своих убеждений, веру в Компартию. Когда арестовали участников ГКЧП, депутаты на моих глазах стали свергать красный флаг СССР, с наглой радостью на нем оставляли свои автографы, потом водрузили новый трехцветный флаг России. Было очень больно и стыдно смотреть на все это действо. Понимал, что "демократы" предали дело наших матерей и отцов, растоптали их победу, завоеванную с огромными жертвами, и неизвестно еще, к чему все это приведет.
— А как началось противостояние Верховного Совета с Борисом Ельциным, приведшее к расстрелу парламента?
— Ельцин после избрания его председателем Верховного Совета РСФСР неплохо начал было работу. Он внимательно прислушивался к выступлениям депутатов. К примеру, безоговорочно поддержал одно мое предложение по поводу создания Госкомитета по развитию Севера при Совете Министров РСФСР. При утверждении структуры Совмина выяснилось, что мое предложение не включили.
Я сразу вышел к микрофону и спросил: "Почему не одобрено мое предложение?" Председатель Совмина РСФСР Иван Силаев не смог внятно ответить на вопрос. Тогда Ельцин сказал: "Депутат внес нужное предложение. Думаю, надо поддержать". Эти простые, на первый взгляд, слова в последующем нам очень помогли. Был создан Госкомсевер. Ельцин после избрания президентом РФ постепенно начал отдаляться от Верховного Совета.
В то время парламент РСФСР обладал большой властью — утверждал правительство и каждого министра, имел право любого члена исключить из состава, при необходимости заставлял отчитываться. А у президента таких сильных полномочий еще не было. У Ельцина и его окружения были другие цели и задачи. Отсюда началось противостояние, борьба за власть. Ельцин разработал отдельный проект Конституции, который потом якобы был принят на референдуме
— Имел ли Верховный Совет принципиально другой взгляд на социально-экономическое развитие страны?
— Верховный Совет был категорически против приватизации. При выборе такого пути распад России был неизбежен. Мы настаивали на том, чтобы все природные богатства и недра оставались в собственности государства. Ведь это фундаментальные вопросы. Но "демократы" понимали, что в противном случае они теряют силу и власть. Поэтому правительство Гайдара в первую очередь решило вопрос о приватизации.
Придумав ваучеры, они обманули народ. Чубайса, тогда очень молоденького рыжего и худенького парнишку, пригласили из Ленинграда и поставили рулить вопросами приватизации. Не нашли мы общий язык и в вопросе о собственности государства. Верховный Совет не давал самовольно распоряжаться ею, завязывал руки и ноги Ельцину. Надо признать, что он все-таки обладал большим терпением. На сессии никогда не спорил с депутатами.
И вот однажды мы увидели по телеэкрану как он грозно, угрожая пальцем, сказал: "Я припомню это депутатам!" 21 сентября 1993 после того, как по телевидению прошло сообщение о роспуске съезда народных депутатов и Верховного Совета, стало ясно, что противоборство принимает опасный оборот, заходит в тупик. Даже среди самих депутатов произошел резкий раскол.
— С какой целью вы пошли в Белый Дом?
— Я как избранный народом депутат пошел туда, чтобы защитить Конституцию и до конца бороться за нее. Понимал, что страна идет другим путем, по западному сценарию, и осознавал, чем это может обернуться народу. Я не мог стоять в стороне. Это было бы равносильно предательству избирателей, доверивших мне мандат.
Никто меня туда не звал. Я сделал свой выбор самостоятельно как только услышал вечером выступление Ельцина. Оделся и пошел в Белый Дом. — Знали ли вы тогда, что эта борьба может привести к кровопролитию? — Мы все это понимали. Да и руководители предполагали — возможен силовой вариант. Разбирали все возможные варианты развития событий. Когда собрались в Белом Доме, нас предупредили: "Здесь никто никого силой не держит. Все остаются, руководствуясь только совестью".
— Во время блокады, какой период был самым трудным?
— Было трудно с самого начала. Отключили свет, отопление, радио, телевидение и воду. Не хватало еды. Спасало то, что патриоты тайком через канализационные подземные туннели носили нам продукты. Как в дни Ленинградской блокады все делили поровну — каждому доставалась крохотная порция. Было тяжело. Я как писатель больше всего страдал из-за отсутствия света — хотелось перенести на бумагу свои ощущения об этом диком событии. Как только доставал жалкий огрызочек свечи, сразу начинал писать. Было очень холодно.
Сначала давали столовские талоны на стакан кипятка и небольшую еду. Норму старался растянуть как можно дольше. Никакой паники не было. Соблюдалась дисциплина. Несмотря на сложные условия, мы проводили собрания, обсуждали многие вопросы, спорили, подшучивая: "Может быть, нас завтра расстреляют, а мы, избранные народом депутаты, до конца будем проводить свою линию".
— Как повели себя депутаты в экстремальных условиях?
— Спокойно. Были песни и пляски, шутки и смех. Кроме депутатов, были и простые москвичи. Некоторые ночевали в палатках на улице, некоторые заходили к нам. С ними устраивали концерты, поддерживая дух. Но ни на минуту не прекращали требовать: "Прекратите блокаду! Дайте свет и тепло! Свободу Верховному Совету, избранному народом!"
— Когда писали родным прощальное письмо, были ли уверены, что вас не оставят в живых?
— Когда началась стрельба, к утру я в этом не сомневался, прекрасно понял, что этим вечером меня, как и всех, убьют. Но мы не думали сдаваться. Я принял твердое решение погибнуть, если ворвутся. Больше всего боялся получить ранение, ведь придется долго мучиться. Мне же хотелось быстрой смерти. И я сидел, держа на коленях дипломат, туго набитый документами — щит, прикрывающий живот, с расчетом, чтобы пуля сразу попала в голову.
Написал жене свое прощальное письмо в форме стихотворения "Письмо из горящего Дома". До сих пор его спокойно читать не могу. — Если бы не спасли офицеры "Альфы", вас и впрямь могли расстрелять. Об этом вы написали в своей книге "Расправа". Андрей Васильевич, вы тогда думали о своем народе, родных и близких?
— Для человека самой большой движущей силой является совесть. Верность своему слову. Мысль о том, что я испытываю страдания во имя народа, придавала мне силу и волю.
— В Белом Доме вы держали связь с Зоей Афанасьевной. Поддерживали ли друг друга? — Белый Дом слишком большой. Народу было так много, что найти друг друга было сложно.
Виделись только на собраниях. У каждого был свой круг друзей и знакомых. Я в основном общался с депутатом из Эвенкии Владимиром Увачан и депутатами из Бурятии, Тувы.
В те дни я тесно подружился с Валерием Хайрюзовым, известным русским писателем. Он из Иркутской области, лауреат Ленинского комсомола, по профессии летчик, объездивший всю нашу Якутию. Зоя Афанасьевна — человек с железной волей. Она — истинная героиня. Таких, как она, наверное, трудно найти в наше время.
— Что было после блокады? Как повели себя окружающие?
— Многие знакомые перестали к нам ходить, перестали звонить. До сих пор я благодарен Николаю Харитонову — Чуору. Он периодически звонил мне из Сунтара, справлялся о моем состоянии, переживал. Это воспринимал как огромную моральную поддержку. По дороге из Норвегии к нам зашла Мария Погодаева. Говорят, спутники настороженно отнеслись к этому ее решению: "Почему туда идете? Не боитесь?" "Почему не должна навестить своих?" — отвечала она. Этот визит был для нас с супругой был радостным событием. Было очень приятно. В Якутии тоже никто не отвернулся от меня, наоборот, встретили с сочувствием. Всем своим видом давали понять, что они поддерживают: "Андрей, мы за тебя! Не сдавайся!"
Однажды в Доме правительства, выходя из одного кабинета, лицом к лицу столкнулся с народным писателем Якутии Суорун Омоллооном. Наш почтенный старец сказал: "Сынок, я очень рад видеть тебя живым и здоровым. Держись!" — и поцеловал меня в лоб. Больше ничего не сказал.
— Что вам дало это событие как человеку и политику?
— Как-то друг детства при встрече спросил: "Андрей, как ты так поскользнулся?" На что я ответил: "Друг мой, ты ошибаешься. Это мое убеждение, моя жизненная позиция. Я сознательно шел на это. Не пропаду. Я еще буду жить и бороться".
Что дали мне эти события? Моя совесть чиста. Когда она чиста, честь тобой не предана, это дает невероятно большую моральную силу, и со временем понял, что это стало опорой для моего роста как гражданина, политика и человека. Этот поступок до сих пор помогает мне.
Сегодня в любой ситуации, в любой аудитории я могу открыто, свободно, никого не боясь, выражать свою позицию и мнение. Такое право мне дало это событие. Потому что это есть факт, которого отрицать никто не может. Опираясь на это, я в силах еще бороться за будущее народа.
— Андрей Васильевич, в жизни какими принципами вы руководствуетесь?
— Главное, быть честным, порядочным, иметь совесть. Стремиться к правде. Работать на благо людей.
— Чего вам не удалось реализовать в жизни?
Я всегда мечтал заниматься творческой работой. Если бы Советская власть не рухнула, мог стать профессиональным писателем. Мне пришлось заниматься политикой по необходимости.
Известный нивхский писатель Владимир Санги мне говорил: "Ты напиши хотя бы два романа. Тогда ты можешь стать профессиональным писателем". Задумываю начать писать документально-художественную книгу о событиях 1993 года. Сколько бы не было написано об этом, я как живой участник считаю своим долгом освещать те события.
Однажды я встретил на проспекте Ленина Далана. Это было незадолго до его смерти. Хотя мы имели разные убеждения: он — демократ, я — коммунист, очень хорошо понимали друг друга, дружили. В тот день он сказал: "Андрей, ты — счастливый человек". Я удивился: "Василий, о чем ты говоришь? У меня нет ни работы, ни денег". А Далан говорит: "Из якутских писателей ты один участвовал в расстреле Белого Дома. Какой большой и интересный материал у тебя на руках! Ты можешь написать книгу, которую бы читали, передавая из рук в руки".
— Может, и напишу книгу, да вот ты не опубликуешь ее в своем журнале "Хотугу сулус", — улыбнулся я. Он заразительно засмеялся. Эти слова одного из самых почитаемых писателей нашего времени глубоко запали мне в душу.
— Андрей Васильевич, после перестройки многие поменяли свою идеологию. Многие коммунисты сдали партбилет, теперь они ярые демократы. А вот вы почему не меняете свои убеждения?
— Если бы не было Советской власти, все малочисленные народы давно бы исчезли. Я много работаю с архивными документами и вижу, что в начале XX века наши народы были очень близки к вымиранию. Вот почему великие политические деятели республики Аммосов и Ойунский, будучи первыми руководителями Советской Якутии, первым делом начали вести государственную политику по защите и поддержке малочисленных народов.
По их указанию были приняты меры по улучшению бытовых и социальных условий северных народов. Можно сказать, именно они спасли нас. Во-вторых, без Советской власти не было бы культурной революции. Некоторые говорят: "Кочуя, они развиваются самостоятельно". Это неправда. Если бы Советская власть не открывала школы, не дала всем бесплатное образование, вопрос о развитии даже и не стоял бы.
— Андрей Васильевич, какими заслугами перед народом вы можете гордиться?
— Мой эвенский, да и все малочисленные народы Севера, живут сегодня в очень сложных условиях. Поэтому я не хочу говорить о каких-то моих достижениях. Большой заслугой для родного народа является то, что я говорю и сочиняю на родном языке. Если когда-нибудь и будут изучать мою биографию, то вспомнят меня как эвенского писателя. Будут говорить: он был эвенским писателем.
Борис ПАВЛОВ,
журнал “Илгэ”.