Месяца полтора назад я коротко был в Париже, два дня. Дал шесть или восемь интервью, все они были с вопросами о Донбассе, что я там делаю, и все такое: как вообще пишущий человек может брать в руки оружие, кто вас этому научил?
Один раз я засмеялся и говорю: кто-кто, Аполлинер, вы что, не читали?
Реакция была настолько озадаченной, что я догадался: интервьюер не читал.
Ну вот вам Аполлинер, великий французский поэт.
Дым над столовой сливается в воздухе
с наползающей темнотой.
Нестройный гул голосов, кровавые пятна вина.
Я трубку посасываю, мне хорошо с фронтовыми
друзьями.
Они вместе со мной пойдут на поля сражений.
Они будут спать под открытым небом под дождем
и под звездами.
Они вместе со мной будут мотаться в седле
и возить в своих вьюках победу.
Они будут вместе со мной выполнять приказы
начальства.
Они будут, как я, чутко вслушиваться
в возвышенный голос фанфар.
Они будут рядом со мной умирать или, может
быть, буду я умирать с ними рядом.
Они будут вместе со мной изнывать от холода
и от жары,
Потому что люди они те, кто пьет сейчас вместе
со мной.
Люди они и живут, повинуясь людским законам.
И смотрят на женщин, если женщины встретятся
им на пути.
С вожделением смотрят на женщин, а я одержим
более пылкой любовью.
Она целиком поглотила чувства и мысли мои.
Она и семью, и надежду, и родину мне заменила.
Мне, солдату влюбленному, солдату Франции милой...