Однако подошел август 1942 г., и с ним новые, да еще какие, заботы – в киргизские села и невеликие городки Чон-Сары-Ой, Чолпон-Ата, Пржевальск, Темировка, Рыбачье и др. стали привозить чудом спасенных из блокадного Ленинграда детишек. Итак, баржа с маленькими, от 2,5 до 12 лет, 150 ленинградцами 27 августа пришла в Курменты. Токтогон принимала их, и когда увидела детей – по-женски, по-матерински заплакала – до того они были худые, изможденные, многие не могли даже самостоятельно ходить. И что делать? Токтогон, как председатель сельсовета, принимает решение: всех в пустующее здание, которое до войны готовили под общежитие школы фабрично-заводского обучения. А дальше? Пошла по односельчанам, рассказывала об ужасе, который довелось пережить маленьким ленинградцам.
Например, про девятилетнюю Катю Иванову, которую в марте 1942 г. вместе с такими же несчастными детьми посадили в грузовик и по льду Ладожского озера повезли из города. Как шедшая впереди машина вдруг ушла под лед, и в полынье держались еще некоторое время детские шапочки. Или про четырехлетнюю Валю Иванову, которую нашли на кровати около мертвой матери, и как Валя сказала нашедшим: «Мама легла и не встает»… Девочку спасли – привезли на железную дорогу, вместе с другими детьми посадили в товарные вагоны, где на полу было насыпано сено. Кормили жмыхом – никакой другой еды не было. Рассказывала про других детей, прошедших через ужас блокады, и каждая семья из села организованно взяла шефство над двумя-тремя приезжими ребятишками. Селяне набили мешки сухим сеном – вот тебе матрацы. Пропитание? Сельчане стали приносить ленинградцам что могли – молоко, кумыс, кислый твердый сыр курут… Делились картошкой, свеклой.
Однако детей-то как звать? Дорога от Ленинграда до Иссык-Куля была долгой, и самым маленьким вешали на руку клеенчатую бирку, где чернилами были написаны их имена, фамилии и год рождения. В дороге эти бирки либо терялись, либо надписи на них стирались, а сами дети о себе не могли ничего сказать. И вот и пришлось Токтогон каждому составлять «Свидетельство о рождении». Вместе с врачами на глазок определяла возраст малолетних детей, многим из них придумывала имена и фамилии. А ведь самой всего 18 лет, и потому и дети звать ее стали тоже по-своему. Те, кто постарше – Тоня-эже, так в Киргизии обращаются к старшей сестре. А младшие стали называть ее просто «мамой Тоней». И таких у нее 150 человек. Сама, как председатель, каждодневно работала в колхозе, а после работы приходила к детям, ухаживала за ними, стирала, убирала, кормила.
Сразу малышам нельзя было давать много есть, и она первое время собственноручно отпаивала их молоком по 2–3 ложки в час. Потом, став уже взрослыми, дети вспоминали, как «мама Тоня» приносила им печеные кусочки тыквы, которые были вкуснее всех пирожных на свете. Так все было, продолжалось, ни один ребенок, который добрался тогда до далекого села Курменты, за годы войны не умер. Поднимали их всем миром, и они выжили, все выучились, что называется, стали на ноги. Кого-то после войны нашли родители или родственники и забрали обратно в Ленинград, для кого-то новой «малой родиной» стала уже Киргизия. Так в 1952 г., через 10 лет, этот необычный «Ленинградский детдом» был закрыт, и счастливо сложилась своя семья и у «мамы Тони». И тоже необычно. Селяне частенько отправляли на фронт посылки – вязали для бойцов Красной армии носки, варежки.
И так вышло, что связанные Токтогон подарки вручили ее же односельчанину. Начали переписываться. А в марте 1945 г. он с орденами и ранениями вернулся в Курменты, сыграли свадьбу. Жили счастливо, воспитали 8 детей. Были среди них юристы и учителя, инженеры и врачи. Семейную династию продолжают сегодня 23 внука и 13 правнуков. Сама «мама Тоня» после войны 44 года работала секретарем сельского совета, 23 раза избиралась депутатом поселкового, районного и областного советов. Была членом коллегии Верховного суда Киргизской ССР. Награждена орденами «Материнская слава» II и III степени; «медалями Материнства» I и II степени. А всех уехавших, эвакуированных продолжала считать родными, каждую осень собирала в саду яблоки и отправляла посылки. До конца жизни переписывалась, и потому знала Токтогон Алтыбасарова о своих воспитанниках практически всё: кто на кого выучился, кто женился, у кого появились свои дети, а потом уже и внуки.
С теми, кто остался в республике, каждый год 9 мая встречалась у монумента в Парке Победы, в Бишкеке. В 1978 г. на встречу со своими «блокадными детьми» ездила в Ленинград. Прожила Токтогон Алтыбасарова всю свою жизнь в родном селе Курменты, где 11 июня 2015 г., в возрасте 91 года, скончалась. В 2012 г. памятник Токтогон Алтыбасаровой и киргизам, приютившим эвакуированных ленинградцев (первый, кстати, установленный за пределами РФ), был установлен в Бишкеке, в том самом парке Победы. На черной мраморной плите изображены шпиль Адмиралтейства и лучи прожекторов над Невой. Чуть ниже – барельеф из белого мрамора: женщина-киргизка держит на руках русского ребенка. Надпись на мемориале: «Мужеству ленинградцев, благородству кыргызстанцев – посвящается». У основания памятного мрамора вкопана капсула с землей с Пискаревского кладбища.
24 февраля 2024 г. президент Киргизии Садыр Жапаров подписал указ: «В честь 80-летия со дня полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады за значительный вклад в воспитание детей, эвакуированных из блокадного города в Кыргызстан, присвоить степень отличия Кыргызской Республики «Эмгек Баатыры» с вручением особого знака Алтыбасаровой Токтогон (посмертно)». «Эмгек Баатыры» – это аналог российского Героя Труда. В войну, в боях за Ленинград, погибли более 4,5 тысячи кыргызстанцев. Всего из блокадного города в Киргизскую ССР были эвакуированы более 16 тысяч человек, в том числе 3,5 тысячи детей, большинство из которых были размещены в детских домах на побережье Иссык-Куля. Еще около 800 маленьких ленинградцев, оставшихся без родителей, кыргызстанцы приняли в свои семьи.
И есть открытый в декабре 1944 г. в начале Ярославского проспекта в Ленинграде детский дом для детей-сирот №53. Сейчас это Центр содействия семейному воспитанию №4. Так вот ему городская Топонимическая комиссия решила присвоить имя «матери 150 ленинградских детей» Токтогон Алтыбасаровой. Сын Токтогон передал фотографии и копию списка спасенных ею ленинградцев, всё это станет частью экспозиции, посвященной блокаде, которую создадут там совместно с Музеем обороны и блокады Ленинграда. Материнскому Величию простой советской киргизской женщины Токтогон Алтыбасаровой в годы войны – нижайший поклон Памяти.
Геннадий ТУРЕЦКИЙ