Информация о материале

Автор: Пресс-служба Якутского рескома КПРФ

Категория: В России

Создано: 19 июня 2012

Коммунисты планируют на 3 июля всероссийскую акцию протеста против членства РФ в ВТО

Информация о материале

Автор: Пресс-служба Якутского рескома КПРФ

Категория: В Якутии

Создано: 19 июня 2012

Не надо шельмовать! О чем предпочитают молчать якутские чиновники

 

Не успели реки Республики Саха (Якутия) очиститься от льда, и первые суда закончить начатые рейсы, как со страниц всем известной республиканской газеты полилась «грязь» на тех, кто обеспечивает «зеленый свет» речникам – на путейцев…Работая не первый десяток лет в Ленском государственном бассейновом управлении водных путей и судоходства, и сейчас занимая пост главного инженера, с таким отношением республиканских властей к нашему учреждению я сталкиваюсь впервые. Даже в более трудные и проблемные годы, когда северный завоз грузов действительно был под вопросом, мы не видели такого предвзятого отношения к путейцам. В данном же случае навигация только-только началась, а обвинения в ее срыве можно сказать звучат, и виновные уже определены… А ведь всем известно, кто громче всех кричит: ДЕРЖИ ВОРА!..

Ни в коем случае не хочется оправдываться, но и промолчать не могу, лично я не могу. История доставки грузов в труднодоступные районы Республики Саха (Якутия) насчитывает множество исторических факторов героического труда работников транспортной отрасли республики. Особо трудным и непредсказуемым по своей природе является процесс доставки грузов на северные – арктические территории республики, а это перевозка по таким рекам, как Яна, Индигирка, Колыма. Причем, отдельно в этом ряду стоят реки Индигирка и Яна. Доставка грузов по реке Индигирка чрезвычайно затрудняется из-за мелководного бара и крайне сложного для судоходства участка реки Индигирка - от Крест-Майора до п.Хонуу. На этом участке река Индигирка представляет из себя сложно разветвлённую речную долину с множеством островов, отмелей и постоянно мигрирующей динамической осью водного потока, по которой и проходит судовой ход. Некомпетентные заявления отдельных «специалистов» приводят к тому, что руководство и население республики вводится в заблуждение, и это вызывает нездоровые настроения и высказывания о работе путейских подразделений. Эти «популисты» смешивают в одну «кучу» и дноуглубление и гидрологию рек, не понимая ее, и «забывают» говорить о технической готовности транспортного флота, позднего выхода в рейс, неприспособленности имеющегося флота к работе при малых глубинах, плохо продуманной логистики перевозок и неудовлетворительного анализа получаемой путевой информации. Все это негативно отражается на совместной работе транспортников и путейцев и разделяет нас. Предугадать, какой будет навигация и гидрология на том или ином участке, довольно сложно. Еще сложнее вступить в бой с неисправным и проржавевшим оружием… В условиях недофинансирования и огромной кредиторской задолженности, которая образовывалась не один год, при предыдущем руководстве ЛГБУВПиС, это еще сложнее. Хотелось бы, чтобы бывший путеец, Гуркин В.А., возглавлявший Индигирский участок Якутского РВПиС, довел до сведения и разъяснил всем участникам транспортного процесса особую сложность завоза грузов на верхнюю Индигирку, чтобы не было истерии в средствах массовой информации. Дноуглубительные работы в истории эксплуатации Верхней Индигирки с 1970–х годов для завоза грузов на участке Крест–Майор - Хонуу никогда не производились, в то же время тральные и дноуглубительные работы на нижней Индигирке от п.Белая Гора до бара реки выполняются регулярно. Дополнительно отмечу, что ветро–волновые явления всегда оказывали огромное влияние на работу флота и особенно на мелководных барах рек Индигирка и Яна. Были случаи, когда суда, подошедшие с моря, простаивали в ожидании погоды по 20–40 суток. В части значительной извилистости судоходной прорези на баре р.Индигирка надо бы посоветовать «говорунам» изучить научные труды Московского государственного Университета «Нижняя Индигирка: устьевые и русловые процессы», прежде чем обсуждать строение баровой бороздины. Безусловно, утрата землесоса «Анабар» внесла определенные коррективы в работу путейцев. Потребовалась многодневная, дорогостоящая и кропотливая работа на то, чтобы хоть как-то восполнить безвозвратно потерянные мощности. Можно сказать, из руин был восстановлен находящийся с 2008 года в запрещенном для эксплуатации состоянии землесос «Ленский-1021», а в целях бесперебойной работы был осуществлен ремонт основных механизмов и судового оборудования землесосов «Индигирка» и «Яна». К сведению: общий объем финансирования направленного на судоремонт в 2011 году составляет 124 300 000 рублей, что в 3,42 раза превышает финансирование по сравнению с 2010 годом. Вот только отдельные республиканские чиновники этого не видят либо не хотят видеть. Обвиняя руководство Ленского ГБУВПиС в гибели землесоса «Анабар», некоторые лица, видимо, забыли, что именно бывший руководитель Ленского ГБУВПиС, почетный гражданин Республики Саха (Якутия) Долженко Ю.А. принял роковое для своей республики решение и, впоследствии, отправил землесос «Анабар» на Сахалин. Причем, отправил с множеством нарушений, о чем свидетельствует соответствующее заключение министерства транспорта. Именно Долженко Ю.А. проигнорировал не только отрицательное мнение правительства Республики Саха (Якутия) по поводу отправки «Анабара», но также отказался выполнять указание заместителя министра транспорта Российской Федерации Олерского В.А. от 02 сентября 2010 г. на возврат землесоса в республику. Всем нам известно, чем закончилось это игнорирование – «Анабар» погиб 7 сентября, а меньше чем через 20 дней после этого и Долженко Ю.А. перестал быть руководителем Ленского ГБУВПиС. А нынешнее руководство до сих пор занимается восстановлением практически разрушенного хозяйства Ленского ГБУВПиС.

Все это всем известно, но почему то об этом молчат, либо коверкают факты как в одной статье от 08 июня 2012 г.

Владимир БРОНИЦКИЙ,

главный инженер ФГУ Ленское ГБУВПиС.

 

Информация о материале

Автор: Пресс-служба Якутского рескома КПРФ

Категория: В Якутии

Создано: 19 июня 2012

Похождения лжевдовы инвалида войны

Информация о материале

Автор: Пресс-служба Якутского рескома КПРФ

Категория: Главные новости

Создано: 19 июня 2012

НЕИЗВЕСТНЫЕ СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ

Секретарь обкома обвинялся в национализме. Как это было…

Андрей Захаров был разносторонне развитым партийным, государственным и хозяйственным работником республики. Он как партийный деятель выделялся глубокой теоретической подготовкой и организаторскими способностями. Пользовался огромным авторитетом среди якутян: неоднократно избирался членом Якутского областного комитета и Якутского городского комитета партии, депутатом Верховного Совета РСФСР и Верховного Совета Якутской АССР.

Андрей Захаров родился 18 августа 1912 года в Немюгюнском наслеге Западно-Кангаласского улуса в бедной крестьянской семье. Отец умер, когда ему было 8 лет. В 1930 году окончил Октемскую семилетнюю школу, проживая в интернате.

В комсомол вступил в 1928 году. С молодых лет активно включился в общественно-политическую работу: по заданию улусного комитета партии участвовал в мероприятиях по земпеределу, проведении выборов в советские органы и в создании колхозов. В 1930 —1937 годах работал председателем бюро пионерской организации, секретарем Западно-Кангаласского райкома комсомола.

Затем его перевели на ответственную работу в обком комсомола. В мае 1937 года Андрей Захаров вступил в ряды ВКП (б). В 1937 — 1939 годах он учился в Москве на Высших курсах пропагандистов при ЦК ВКП (б). После учебы в течение 15 лет работал на ответственных должностях в обкоме партии: инструктор, завсектором, заместитель заведующего отдела кадров, заведующий сельхозотделом.

В тяжелые годы войны, когда решалась судьба Страны Советов, ему приходилось решать сложные вопросы сохранения поголовья общественного скота, развития полеводства, рационального и полного использования имеющейся сельскохозяйственной техники и другие. Тогда трудоспособные мужчины сражались на фронтах с фашистскими захватчиками, а в колхозах в основном работали женщины, старики и подростки.

Андрей Иванович с декабря 1943 года по август 1947 работал секретарем Якутского обкома ВКП (б) по пропаганде и агитации. Специальным решением обкома партии был восстановлен Институт языка, литературы и истории как академическое научное учреждение, который был закрыт в 1941 году. Директором назначили Т.А. Шуба, ученым-секретарем — Георгия Башарина. Институту поручили начать работу по созданию истории Якутии, сбору и изучению фольклора, языка и литературы.

16 октября 1944 года вышло постановление бюро Обкома ВКП (б) "О литературном наследстве якутских писателей Кулаковского, Софронова и Неустроева". Бюро решило отобрать их лучшие произведения, научные труды для переиздания, создав редакционную комиссию. Андрей Захаров добился разрешения издания в 1944 году книги молодого якутского ученого Георгия Башарина "Три якутских реалиста-просветителя". Она вызвала большие политические споры. Усиленная критика была направлена в адрес секретаря обкома партии. Его стали обвинять в национализме.

На пленуме обкома партии, состоявшемся в июне 1944 года, Андрей Захаров выступил с докладом и поставил важнейшую задачу — изучать и пропагандировать ведущую роль русского народа в судьбе якутского народа. Пленум одобрил и принял подробное решение, которое легло в основу всей последующей деятельности областной партийной организации. Оно стало поворотом в научно-исследовательских работах по искусству и литературе. Быстро издали ряд работ, пропагандирующих прогрессивную роль русского народа.

По инициативе Андрея Ивановича приняли решение о восстановлении якутских ысыахов как всенародных праздников. Летом 1944 года во всех районах провели ысыах Победы. И это помогло поднять настроение народа.

В 1945 году бригада Управления пропаганды ЦК ВКП (б) под руководством заведующего отделом общественных наук Лихолат обследовала состояние идеологический работы. Обнаружив ряд недостатков, негативно относясь к изданию произведений трех писателей, в частности, к книге Георгия Башарина, обвинила Андрея Захарова, назвав его разносчиком буржуазного национализма, а Якутский пединститут — рассадником якутского национализма.

Андрей Иванович, не согласившись с таким мнением бригады Управления пропаганды, добился вызова его в ЦК ВКП (б). Благодаря активной помощи жены Емельяна Ярославского, старой большевички Клавдии Кирсановой, Управление пропаганды ЦК ВКП (б), заслушав отчет Захарова, в основном одобрило работу Якутского обкома ВКП (б), особенно пропаганду ведущей роли русского народа, отвергла обвинение Захарова и Якутского пединститута в национализме.

Андрей Иванович добился принятия постановления оргбюро ЦК ВКП (б) и Совета Министров СССР о мерах по оказанию помощи Якутии. На обоих заседаниях с докладом выступил Захаров.

По его настоянию было принято решение о предоставлении абитуриентам-якутянам льготных мест для поступления в центральные вузы с проведением приемных экзаменов в г. Якутске, оплатой их проезда до вузов из бюджета с предоставлением мест в общежитиях. ЦК ВКП (б) также поддержало предложение о введении изучения русского языка в национальных школах с 1 класса вместо 5-го, что значительно улучшило знание учащимися русского языка.

Начиная с 1945 года свыше 300 молодых учителей русского языка и литературы направили на работу в нашу республику.

В то же время в отделе науки ЦК партии обсуждался вопрос о проекте пятитомной истории Якутии. В принципе его одобрили. Решение вопроса поручили Институту истории АН СССР. На совещании под руководством старейшего якутоведа С.В. Бахрушина решили написать три тома истории Якутии. Автором первого тома утвердили А.П. Окладникова, руководителем издания второго тома "От присоединения к русскому государству до ноября 1917 года" — С.А. Токарева, а написание третьего тома, раскрывающего советский период развития Якутии, поручили Андрею Захарову.

В 1944 и 1945 годах издали крупные работы по истории Якутии: С.А. Токарева "Общественный строй якутов XVII — XVIII веков", О.В. Ионовой "Из истории якутского народа — первая половина XVII века", А.П. Окладникова "Ленские древности" и другие. Эти работы издавались с разрешения обкома партии в соответствии с существовавшими тогда требованиями к печатной продукции.

Работа А.П. Окладникова "Ленские древности" получила высокую оценку и признана как выдающееся открытие советских историков. До этого считалось, что на территории Якутии, в частности в северной части, вообще не было людей. Эта работа принесла автору мировую известность.

В 1945 году первый и второй секретари обкома партии поручили Андрею Захарову подготовить решение о преобразовании Якутской Автономии в обычную территориальную область. В то время ликвидировались многие автономии. Андрей Иванович от выполнения этого поручения уклонялся, тянул время. Но второй секретарь обкома партии не отступал, настаивая на выполнении задания.

В 1946 году в газете "Социалистическая Якутия" опубликовали огромную статью о книге О.В. Ионовой "Василий Манчаары". Автор подчеркнул, что буржуазные националисты разбойника превратили в национального героя. Бюро обкома партии осудило статью и защитило О.В. Ионову. Манчаары восстановили как народного героя-бунтаря, сохранив прежнюю общенародную оценку.

Андрей Захаров выступил в защиту высшей элиты национальной интеллигенции, в том числе многих ученых — Башарина, Эргиса, А. Мординова, Ионову, Чемезова и других товарищей от грубого шельмования и избиения как буржуазных националистов.

Номер "Социалистической Якутии", где на всю полосу была опубликована статья об этом, изъял работник Главлита М. Тептиргянов. В ней обвиняли двух членов обкома партии — И.Е. Винокурова и А.И. Захарова, причем без специального постановления обкома партии. Потом выяснилось, что на закрытом бюро обкома партии статья предварительно обсуждалась и одобрена секретарями обкома партии Масленниковым и Макаровым.

Когда изъяли номер газеты, редактор Е.П. Черниченко (он же автор статьи) написал заявление на имя первого и второго секретарей, в котором обвинил Захарова как главного идеолога тайной буржуазной националистической антисоветской группы и требовал снять его с работы, исключить из партии, а всю группу интеллигенции арестовать и предать суду.

Андрей Захаров в свою очередь требовал Черниченко снять с должности и исключить из партии за попытку избиения большой группы национальной интеллигенции. Заседание бюро проходило драматично при присутствии пяти представителей ЦК ВКП (б).

Голосование дважды разделялось поровну.

Тогда Андрей Захаров внес предложение созвать внеочередной пленум обкома партии, поскольку бюро оказалось не в состоянии решить вопрос, тем более, редактор газеты — номенклатура пленума Якутского обкома партии.

Захаров рассчитывал рассказать пленуму о поведении первого и второго секретарей обкома в этом неприглядном деле и поставить организационный вопрос. Представитель КПК ЦК ВКП (б) Кириллов рекомендовал не созывать пленум, редактора снять с поста и дать суровую политическую оценку этому факту, строго наказать его по партийной линии.

При третьем голосовании один из сторонников Захарова снял свой голос, и было принято предложение Кириллова. Редактора уволили, статью запретили опубликовывать. Обвинение Захарова как главного идеолога буржуазных националистов отвергли. Также отклонили обвинение других ученых и писателей в национализме.

Работники ЦК партии, которые привезли с собой пачку заявлений на Захарова, обвиняющих его в национализме и других проступках, присланных им из Якутска, в ходе разбора статьи и заявления Черниченко убедились в честности и преданности интернационализму Захарова и прекратили их разбор. Захаров информировал цековцев о попытке ликвидировать Якутскую автономию, неуважении к якутской культуре и прочем. Представители ЦК партии вынесли отрицательные мнения о первом и втором секретарях обкома партии. Вскоре они были отозваны.

Под руководством Председателя Верховного Совета Якутской АССР и секретаря обкома партии по идеологии Андрея Захарова летом 1947 года на высоком политическом уровне провели 25-летний юбилей республики. Он возглавил комиссию по подготовке Письма якутского народа И.В. Сталину, в котором подводились итоги экономического и культурного развития республики за 25 лет существования Якутской АССР.

В период подготовки к юбилею обсудили и вопрос об организации научной базы Академии наук в г. Якутске. Она была создана и явилась основой для организации филиала Академии наук СССР. Это способствовало мощному развитию большой науки в республике.

В дни юбилея республики провели первую научную конференцию. Захарову приходилось заниматься подготовкой и утверждением руководителей филиала АН СССР. Удачно был назначен заместителем председателя, затем председателем Президиума филиала АН СССР Николай Черский. До перехода в филиал кандидат технических наук Николай Васильевич работал начальником Якутского управления геологии. Руководители филиала встретили его неохотно и считали его хозяйственником, а не ученым с большой науки.

Обком партии настоял и добивался, чтобы филиал изучал и разрабатывал местные проблемы. В то время руководители филиала не понимали этого и считали, что учреждение должно заниматься только фундаментальной наукой. Тогда шла речь об определении правильного направления деятельности всего филиала. Обком партии был прав в этом стратегическом вопросе. Н.В. Черский сумел сочетать так называемую чистую науку с изучением местных проблем. Николай Черский вырос до академика и сделал очень многое для развития большой науки.

Андрей Захаров, находясь в ЦК ВКП (б) у инспектора Хахалова, узнал, что якутские чекисты прислали в ЦК партии дело для расследования. Они хотели, чтобы дело получило ход, минуя Якутский обком партии. Хахалов пришел к выводу, что не дадут Захарову спокойно работать и дал совет поступить на учебу, обещав поддержать его в этом деле.

После юбилея Андрей Захаров поступил на учебу в ВПШ при ЦК ВКП(б). Провокационное дело было рассмотрено Якутским обкомом партии. Руководитель якутского КГБ Самойлов был снят с работы, исключен из партии. Следователь-провокатор Васильев также был исключен из партии и уволен из органов. Его убили уголовники на Верхней Колыме.

Андрей Захаров в 1950 году окончил ВПШ при ЦК ВКП (б) с отличием, сдал кандидатский минимум. ЦК партии хотел оставить его в своем аппарате, но И.Е. Винокуров обратился к секретарю ЦК Маленкову с просьбой вернуть его в Якутию.

Захаров приехал в Якутск и снова встретил негативное отношение к себе со стороны нового второго секретаря обкома партии В.П. Лямова и ходил без работы, без зарплаты, чуть не потерял непрерывный стаж и надбавки. Это был огромный моральный удар для Захарова. Потом его утвердили руководителем переводческой группы произведений И.В. Сталина на якутский язык.

В 1951 году Андрея Захарова вторично избрали секретарем обкома партии. К этому времени дискуссия о трех писателях-реалистах и книге Башарина еще усилилась. Она вышла за пределы республики, ее решением занимались в ЦК партии и Союзе писателей СССР. Защитники и противники не раз вызывались в Москву. В Якутске побывала не одна комиссия из центра.

В результате в центре сложилось негативное отношение. Председатель Союза писателей СССР А.А. Сурков представил в ЦК партии записку с предложением. Недавно избранный первый секретарь обкома партии С.З. Борисов выехал в Москву консультироваться в ЦК партии. Семену Захаровичу предложили выбор: или решение ЦК КПСС, или статья в газете "Правда". Он выбрал второй вариант, думая, что это меньшее зло. Ему предложили подписать статью, и он согласился. Так появилась статья в "Правде" "За правильное освящение истории якутской литературы" (10 декабря 1951 г.). Ее редактировал сам А.А. Суслов. Таким образом, статья приобрела значение постановления ЦК КПСС. Уже стало невозможным что-либо изменить.

До появления статьи А.И. Захаров ситуацию как-то держал в руках. Не допускал открытой критики творчества трех писателей и книги Башарина, ссылаясь на решение обкома 1944 года, которое не отменено. После появления статьи в "Правде" обстановка резко изменилась. По требованию группы коммунистов, чекистов и ученых из филиала АН СССР горком партии (секретарь Р.Г. Васильев) созвал собрание партийного актива г. Якутска. Собрание началось в клубе МВД. Это было самое большое помещение.

Собрание с самого начала проходило бурно. Оно осложнялось еще и тем, что клуб был холодный. Противники это использовали, заявив, что руководители обкома, горкома партии специально собрали актив в холодном помещении, чтобы смазать и скомкать острый вопрос. Потребовали перенести актив в Русский драмтеатр. На активе выступили новые люди с резкими выводами. Это было огромное политическое давление партийной массы, повлиявшее на дальнейший ход решения вопроса.

Андрей Захаров и Георгий Башарин раньше были большими друзьями, поэтому в перерыве актива секретарь обкома принял его в своем кабинете, чтобы обсудить общую позицию. Андрей Иванович сказал Башарину, что никто нас не защитит, нам следует признать допущенные ошибки. Эта горячка пройдет, нам не надо обострять обстановку.

Георгий Прокопьевич не согласился и стал настаивать, чтобы первым признал ошибки сам Захаров, поскольку в 1944 году решение обкома готовил сам Андрей Иванович. Ему пришлось выступить с признанием допущенных ошибок. Актив принял очень резкое постановление, одобрив статью газеты "Правда". Захарову поручили подготовить постановление бюро обкома партии. Он для выполнения этого задания долго мучился. Написал проект постановления на четырех или пяти машинописных страницах. Нельзя было отходить от смысла статьи в "Правде". Кроме того, довлели суровые решения ЦК партии, принятые по поводу  проявлений национализма в Татарии, Башкирии, Казахстане, Украине (дело поэта Сосюри). На закрытом заседании бюро обкома проект Захарова отвергли. Члены бюро стали обсуждать, кто главный виновник — Башарин или Захаров, пришли к выводу, что виноваты оба.

Георгий Башарин на бюро обкома снова стал настаивать на своем — пусть бюро обкома само признает свою ошибку за принятое решение о трех писателях в 1944 году. Признать ошибку бюро обкома партии мог только Захаров один, ибо из того состава бюро никого не осталось. Было не одно закрытое собрание. 6 февраля 1952 года приняли постановление бюро обкома КПСС "О буржуазно-националистических извращениях в освещении истории якутской литературы" по проекту, составленному вторым секретарем обкома партии В.П. Лямовым, представителем ЦК партии Ашинским, представителем Союза писателей Романенко. Из членов бюро обкома якутов участвовал Р.Г. Васильев, а секретарь обкома партии по пропаганде Андрей Захаров не участвовал, потому что назавтра решался вопрос о его работе.

При предварительном обсуждении Андрей Иванович потребовал смягчить решение о Башарине, сохранив его в партии, поручив ему исправить свою ошибку самому. Против этого резко выступил представитель ЦК партии, усилив обвинение против Захарова. Обстановка была исключительно накаленной. На бюро обкома партии Захарова оставили на работе с перевесом в один или два голоса. Бюро обкома партии обязало Захарова практической работой исправить допущенные ошибки.

Это было политически ошибочное постановление, необъективно рассматривающее сложные вопросы развития якутской литературы. Постановление обкома несколько раз пересматривалось. Башарин был восстановлен в партии. Андрея Захарова подвергли несправедливой критике. Указанное постановление обкома партии не выдержало испытание временем. Было отменено в конце 80-х годов XX столетия.

Андрей Захаров в конце 50-х годов неожиданно для партийной массы был освобожден от обязанностей секретаря обкома партии по непонятным для рядовых коммунистов причинам. Вокруг этого события ходили разные слухи и кривотолки. Оказывается, как он сам потом писал, был освобожден по критическому выступлению члена бюро обкома партии первого секретаря обкома комсомола Н.В. Атласова. Последний на бюро обвинил его, А.И.Захарова, в противопоставлении против него другого члена обкома П.П.Неустроева в ответ на требования Захарова к Атласову улучшить доклад на предстоящем пленуме обкома ВЛКСМ о работе среди молодежи в республике. Андрей Захаров сам признал, что был доверительный разговор с Атласовым и допустил тактические ошибки в этом вопросе.

В марте 1955 года Андрея Захарова перевели на научную работу в Институт языка, литературы и истории Якутского филиала АН СССР. В институте он проявил себя как трудолюбивый, вдумчивый научный сотрудник и написал весьма интересную работу на тему "Чекурские крестьяне Якутии в революции в 1905 — 1907 годов". В этой работе автор на основе архивных документов подробно пишет о борьбе русских крестьян Чекурской волости Олекминского округа за справедливый раздел земли между крестьянами. Эта научная работа спустя 30 лет, в 1986 году, была включена наряду с работой журналиста, преподавателя университета В.С. Петрова, в брошюру "Накануне", вышедшую тиражом 30 экземпляров.

Для продовольственного обеспечения работников развивающейся алмазной промышленности, значительного улучшения материального положения тружеников села организовывали совхозы. Было создано управление совхозов. После преждевременной кончины первого начальника А. Романова на эту должность пригласили Андрея Захарова. Потом стал первым заместителем министра сельского хозяйства республики. Принимал активное участие в становлении этих совхозов и им оказывал организационную и кадровую помощь.

Вскоре по состоянию здоровья (по инвалидности) выехал за пределы республики. Вместе с супругой В.Б. Мальцевой на мизерную пенсию жили в Курске, Риге и Орле. Где бы Андрей Иванович ни жил, принимал активное участие в общественной жизни этих городов. Несколько раз приезжал в родную Якутию. В 1984 году руководство республики, идя навстречу просьбе Андрея Ивановича, выделило двухкомнатную благоустроенную квартиру в Якутске. В тот же год переехали. Он перенес несколько инфарктов, операцию на сердце,  очень страдал из-за болезни глаз.

Я с ним познакомился еще в 1947 году в Жиганске, когда его выдвинули кандидатом в депутаты Верховного Совета РСФСР. Я был доверенным лицом по поддержанию его кандидатуры. С 1986 года установились близкие дружеские отношения. Друг к другу ходили на юбилейные мероприятия. Когда он сильно болел, я навещал его в больнице.

18 августа 1997 года тепло отметили 85-летие со дня рождения Андрея Захарова в Якутском рескоме Компартии РФ и его квартире. Последние наши разговоры состоялись перед выборами в Госсобрание (Ил Тумэн). Он попросил, чтобы я позвонил в участковую комиссию об обеспечении его и супруги Валентины Борисовны передвижной урной для голосования. Просьба была удовлетворена. На следующий день после выборов — 29 декабря 1997 года Андрея Ивановича не стало.

Так, Андрей Иванович до последних дней жизни заботился об исполнении своего гражданского долга. Он всю жизнь жил интересами и заботами о своем родном народе. Умер, оставаясь на позиции марксизма-ленинизма, до конца верным великим идеям коммунизма, настоящим коммунистом.

Он был удивительно скромным человеком. Его жизненным кредо были честность, правдивость, скромность. У Захаровых не было собственных машин, дач, каких-либо сбережений. Супруга Валентина Борисовна — добрая русская женщина, коммунистка. Она до конца жизни заботилась о нем, берегла как могла. Таким был наш Андрей Иванович Захаров, у которого мы, коммунисты старого поколения, многому научились, потому глубоко почитаем его память.

После его кончины по инициативе друзей-коммунистов М.И. Афанасьева, Я.А. Семенова, П.И. Докторовым и В.Б. Мальцевой в филиале Национального архива Республики Саха (Якутия) авторитетной комиссией был создан специальный фонд "А.И.Захаров" — как выдающемуся государственному и общественному деятелю республики.

В 1999 году в Якутске вышла книга "Андрей Иванович Захаров". Авторы-составители — И.Е. Томский, И.П. Заморщиков, редакторы — Е.М. Заморщикова, Я.А. Семенов, В.М. Скрябин. Основой книги стали статьи академика, доктора экономических наук, зав. кафедрой, профессора Якутского государственного университета им. М.К. Аммосова Иннокентия Егоровича Томского, опубликованные в газетах "Коммунист", "Сахаада", "Туймаада" и "Ленские маяки". Самое интересное, что этот большой ученый, будучи больным, фотографически записал беседы с Андреем Ивановичем Захаровым слово в слово. Вот какая точность, аккуратность и память у академика Иннокентия Егоровича Томского, что свидетельствует об огромном интеллектуальном потенциале ныне покойного ученого.

Из сказанного выше мы видим, каким выдающимся человеком, мудрым, талантливым, теоретически подкованным, партийным государственным деятелем был Андрей Иванович Захаров. Он много сделал для Якутии в области образования, культуры, искусства, науки, здравоохранения, подготовке, расстановке кадров. Он умел работать с людьми, кадрами, умел узнавать способности людей.

При этом всегда смотрел далеко вперед — в перспективу развития республики. Это редкое качество — главная черта государственного партийного, хозяйственного деятеля. Его нужно поставить рядом с такими деятелями Якутии, как М.К. Аммосов, П.А. Ойунский, И.Н. Барахов, С.М. Аржаков, С.В. Васильев, И.Е. Винокуров, Н.Н. Окоемов, С.З. Борисов и другими деятелями, прославившими Якутию.

Выражаю уверенность, что общественность, руководство республики достойно отметит 100-летний юбилей Андрея Ивановича Захарова, внесшего огромный вклад в развитие экономики, культуры, образования, науки, искусства северного края.

Петр ДОКТОРОВ,

член Компартии с 1943 года,

заслуженный работник

культуры РСФСР,

кандидат экономических наук, почетный гражданин

Верхневилюйского,

Хангаласского улусов,

Намского наслега

Верхневилюйского улуса.

Информация о материале

Автор: Пресс-служба Якутского рескома КПРФ

Категория: В Якутский городской суд

Создано: 19 июня 2012

От автора

Эта история в свое время наделала много шума, хотя правду долго и упорно скрывали. Боялись, надо думать, межусобицы. Будто жители одного района кинутся мстить жителям другого. Придавали происшествию политический характер. А между тем налицо обыкновенная криминальная драма. Она отличалась только большим количеством жертв. А так это заурядное бандитское нападение из корыстных побуждений с сокрытием следов преступления. Но и только. Никаких политических, межнациональных и межродовых мотивов данное происшествие не имело.

За это говорит даже сам состав банды: первые два члена преступной группы (Игнатьев, Тихонов) родом из Орджоникидзевского (Хангаласского) района, третий (Архипов – земляк и более того, родственник погибших) – из Чурапчинского, четвертый (Шамаев) - из Мегино-Кангаласского. Они все разные. Единственное, что их объединяло – корысть, жажда обогащения.

С тех пор прошло свыше 50 лет, вышли все разумные сроки давности. Но преступление не забывается. Его не стереть из памяти людской. Это так, но и не надо делать из мухи слона. Всё гораздо проще.

Меня в этой криминальной истории заинтересовала уникальность оперативной комбинации, проделанной сыщиками Управления милиции, и обстоятельность расследования уголовного дела, проведенного много лет назад моими коллегами. Рассказ основан на документах, содержащихся в трех томах уголовного дела, хранящегося в архиве МВД РС(Я), и на информации, полученной от осведомленных лиц. Но не весь, некоторая часть рассказа, в частности, касающаяся сыскной операции, не то что выдумана, скорее - додумана. Прошу это учесть.

В общем, как говорится, это было давно… Но это – правда!

Л.П.Диодоров

_______________

Якутской милиции посвящается

КРОВАВЫЙ  ОТБЛЕСК  ПЛАМЕНИ

Глава 1. Пожар

«…На основании материалов о пожаре якутской                                     

юрты в ночь на 10-е апреля 1950 г. с человеческими жертвами, расположенном в Качикатском наслеге,.. п о с т а н о в и л: возбудить уголовное                             

 дело.

И.о. начальника Орджоникидзевского РОМ МГБ

лейтенант милиции Павлов»

(постановление от 12 апреля 1950 г.)

            - Ой, беда-беда!!! Вставайте – юрта горит! Там – люди!... – В дверь дома, где жил председатель Качикатского наслежного Совета народных депутатов Игнатьев, стучала какая-то женщина. Иван Егорович открыл запор. У двери стояла женщина, которую он ранее видел среди колхозников из Чурапчинского района, которые на зиму занимали старые постройки на местности «Тииттээх» невдалеке от села и занимались уходом за молодняком крупного рогатого скота.

Она задыхалась, видимо от сильного бега, раскраснелась, была сильно взволнована и всё повторяла: Быстрей! Быстрей!

- Что горит? Где? – удалось вставить слово председателю.

- Там! Мои люди!!! Юрта горит!!! – женщина указывала рукой.

                 Иван Егорович взглянул на небо – было светло, солнце стояло над горизонтом уже довольно высоко. «Где-то около 7 часов утра» - подумал он. Потом он перевел взгляд на ту сторону, куда указывала женщина, и увидел белесый дым. «Уже догорает» - бросилось в голову.

            - Что? Что случилось? – скорее просто так повторил он.

            - Мои! Мои земляки! Их дом горит! – чуть спокойнее возгласила женщина.

            - Ладно, ладно! Сейчас поеду. Только людей соберу и поеду! – ответил Иван Егорович.- Ты иди, скажи, сейчас будем.

            Выходя через калитку ограды, женщина (а это была скотница Иванова Акулина) заметила стоящую у ворот запряженную в сани лошадь. «Хорошо, что запряжена, быстрее прибудут на место пожара» - мельком подумала она и тотчас забыла об этом, заторопилась к пожарищу.

            В то утро Игнатьев организовал комиссию, которая составила акт о случившемся.  В неё вошли с одной стороны представители Качикатского наслега Орджоникидзевского района - зам.председателя колхоза «Улэ»(«Труд») Игнатьев П.С., депутат наслежного Совета Филиппов И.И., бригадир Данилов Н.П., от партийной организации наслега Новиков А.И., член колхоза «Буотама» Слепцов Е.Г. С другой, потерпевшей стороны, в комиссию были включены скотоводы колхоза «Октябрьская революция» Хадарского наслега Чурапчинского района Софронов И.И., Протодьяконова Д.Т., Ноева А.М., Иванова А.С., Дьячковская М.В.

            Комиссия установила, что при пожаре сгорели 12 человек и 1 теленок. Пожар обнаружила утром в 6 часов Иванова А.С., вставшая, чтобы затопить печь. Выйдя во двор по нужде, она увидела, что юрта, в которой жили её земляки – скотоводы, расположенная в низине примерно в полукилометре от их юрты, уже догорает.

            В своем акте комиссия отразила следующие обстоятельства: Около пожарища, которое еще дымилось, на снегу имеется окровавленный след волочения. Рядом с пожарищем и сохранившимся амбаром имелись множественные следы саней, запряженных лошадью. В юрте в ту ночь ночевал счетовод колхоза Сергеев Н.Р., приехавший рассчитаться с колхозниками по трудодням. Кроме него сгорели еще 11 людей, в том числе трое малых детишек.

            Комиссия отметила, что из рядом стоящего амбара вытащили, чтобы спасти от огня, припасы колхозников – полмешка муки, 3 кг.мяса.

            Акт подписали все члены комиссии. Затем стали ждать прибытия работников милиции из Покровска, куда позвонили уже после того, как написали акт.

            Приехавшие через несколько часов из Покровска милиционеры во главе с исполнявшим обязанности начальника Орджоникидзевского районного отдела милиции Министерства государственной безопасности Якутской АССР (РОМ МГБ) Павловым М.М.в тот же день произвели осмотр места происшествия и раскопки пожарища.

При этом было установлено: Юрта размером 6 х 6 метров была расположена в 3,5 км. от поселения Качикатцы и от Неверского тракта в 1-м км. в сторону реки в низине. Она принадлежала колхозу имени «Октябрьской революции» Чурапчинского района. Перед входом в юрту на затоптанном снегу имелись следы крови, на небольшом расстоянии от сгоревшей юрты снег насквозь до земли растоплен кровью, стекшей на одном месте размером 20х15 см. От этого места к двери юрты ведет след волочения со следами крови. Там же имеются следы от босых ног. При раскопках обнаружены нож якутский с полусгоревшей рукояткой, зазубренный топор, безмен (старинные весы), охотничье ружье-одностволка 20 калибра с остатком сгоревшей ложи. В дуле имеется полусгоревший кусочек пакли, которым её затыкали на время хранения. Отсюда вывод – из этого ружья не стреляли. На пожарище обнаружены остатки трупов людей – мужчин и женщин, а также завернутого в тряпки ребенка.

При осмотре прилегающей территории на снегу недалеко от сгоревшей юрты были найдены обрывок конверта с адресом Тихонова П.Г.- продавца ларька, расположенного в селе Качикатцы, а также платежное извещение, направленное Давыдовой А.Д.- родственнице того же Тихонова. Со следов босых ног были сняты размеры и сделаны их рисунки в натуральную величину.

Тогда же был составлен акт о пожаре, в котором указано, что по количеству извлеченных останков определено, что сгорели 11 человек и 4 теленка. Убытки от пожара составили – юрта оценена в 100 рублей, имущество людей – 3.500 руб.

Таковы были первичные результаты, зафиксированные в документах, составленных 10 апреля 1950 г. На их основании 12 апреля было возбуждено уголовное дело, расследование которого впоследствии было поручено зам.начальника отдела уголовного сыска (ОУС) Управления милиции МГБ ЯАССР капитану милиции Лавриновичу С.И..

Кроме него на начальной стадии следствия активное участие приняли участковый оперуполномоченный Орджоникидзевского РОМ МГБ лейтенант милиции Павлов М.М., зам. начальника Чурапчинского РОМ Кириллин С.Н., оперуполномоченный ОУС УМ МГБ ЯАССР мл. лейтенант милиции Попов А.А., сотрудники Орджоникидзевского РОМ Шепелев Л.С., Охотин И.Г. и другие.

Их усилиями были установлены все погибшие, на которых в последующем были составлены и выданы родственникам свидетельства о смерти. Следствие установило, что при пожаре юрты погибли:

1)      Неустроева Аграфена Тихоновна, 1934 г.рождения;

2)      Неустроева Варвара Терентьевна, 1904 г. рождения;

3)      Архипов Дмитрий Петрович, 1932 г.рождения;

4)      Ноева Мария Ивановна, 1929 г.рождения;

5)      Лукин Егор Николаевич, 1933 г.рождения;

6)      Харитонов Петр Федотович, 1920 г. рождения;

7)      Архипов Петр Николаевич, 1896 г.рождения;

8)      Гаврильев Петр Константинович, 1868 г.рождения;

9)      Сергеев Николай Романович, 1906 г.рождения, а также трое малых детей

(из них один двухлетний ребенок, двое грудных младенцев): Неустроев Кэнчэри, Неустроев Петя, Ноева Марфа.

В ходе расследования были допрошены все свидетели, которые что-либо видели и

знали о происшествии. Точнее, о преступлении, поскольку уже тогда появилась версия об убийстве людей с последующим поджогом юрты. Была допрошена и свидетельница Иванова А.С., которая первой обнаружила пожар. Из её показаний интерес вызвало упоминание о запряженной в сани лошади, стоявшей рано утром у ворот дома Игнатьева. Иванова вспомнила, что лошадь была разгорячена, как будто на ней недавно ездили. Этот факт в последующем войдет в число косвенных улик по делу. Но сейчас он мало что значил.

            Следствие велось достаточно целенаправленно. Однако в течение отведенного процессуальным законом времени – двух месяцев предварительного следствия, определенных сведений о лицах, совершивших данное преступление, добыто не было. Поэтому, в соответствии с требованиями тогдашнего уголовно-процессуального кодекса РСФСР расследовавший дело Лавринович был вынужден уголовное дело производством прекратить (в то время института приостановления следствия закон не предусматривал). И 12 июня 1950 г. он вынес соответствующее постановление.

            Но и после этого работа по раскрытию данного тяжкого преступления продолжалась, но теперь уже чисто оперативными средствами.

Глава 2. Совещание

«Сов.секретно

…Поручить отделу розыска УМ МГБ ЯАССР

разработать и провести операцию по внедрению

в круг подозреваемых лиц своего агента».

(Из протокола оперативного совещания)

                        После того, как официальное расследование уголовного дела было прекращено, на оперативном совещании, проведенном в кабинете исполнявшего обязанности Министра госбезопасности Якутской АССР полковника милиции Улитина в конце июня 1950 г., с информацией о ходе работы по уголовному делу о массовой гибели людей в Качикатском наслеге Орджоникидзевского района выступил Лавринович С.И. Затем своими мыслями поделились оперативники – работники уголовного розыска Управления милиции МГБ и приглашенные: зам.начальника Орджоникидзевского РОМ МГБ майор милиции Колмогоров, начальник Чурапчинского РОМ МГБ ст.лейтенант Кириллин С.Н.

            Из информации следователя, дополненной оперативниками, следовало, что налицо тяжкое преступление – убийство людей с последующим поджогом их жилища. На это указывали следы крови на снегу около пожарища, окровавленный след волочения, скорее всего, убитого во дворе человека затащили в юрту. Кроме того, к тому времени имелись заключения судебно-медицинского исследования останков, извлеченных из пожарища – на некоторых сохранившихся фрагментах тел и на черепах нескольких потерпевших имелись прижизненные повреждения, глубоко пропитанные кровью. В дыхательных органах погибших не было обнаружено копоти, что говорило о том, что они были убиты до пожара.

Расследованием было установлено, что в конце марта 1950 г. члены бригады чурапчинских колхозников распространили слух о предстоящем приезде к ним в бригаду счетовода их колхоза Сергеева, который должен был произвести расчеты с колхозниками за трудодни, выработанные ими за 1949 год. То есть речь шла о достаточно крупной сумме денег, которые Сергеев должен был выплатить людям. Особенно такие разговоры велись погибшим позже Архиповым П.Н. при посещении им своего родственника Архипова Константина, уже несколько лет проживавшего в селе Качикатцы. Об этом погибший говорил также во всеуслышание во время посещения ларька, которым заведовал Тихонов. В совокупности с тем, что во время осмотра места происшествия были обнаружены обрывок конверта с адресом Тихонова и платежное извещение на имя его родственницы, то всё это вызывало весомые  подозрения.

Таким образом, итоги осмотра места происшествия и допросов свидетелей указывали, что к преступлению может иметь отношение продавец ларька села Качикатцы Тихонов П.Г.

Кроме того, учитывая, что ночью спавшие колхозники вряд ли могли открыть дверь незнакомым людям, возникла версия о причастности Архипова К.К. – родственника погибшего Архипова, знакомого со всеми колхозниками из родного села. Только ему могли открыть запертую дверь потерпевшие. Свидетель Зазнобов А.К. утверждал, что Архипов К.К. в ночь пожара и гибели людей должен был дежурить на электростанции колхоза «Труд», но на дежурство не явился, накануне заявив, что поедет спозаранку за сеном, однако за сеном ни тогда, ни после не ездил. Это вызывало подозрения в отношении Архипова.

Однако, имеющиеся факты не могли быть поставлены в  вину подозреваемым и требовали существенного подтверждения.

             Поэтому на оперативном совещании было постановлено усилить оперативную работу, направленную на раскрытие преступления. С целью изучения обстановки на селе и сбора сведений о возможных виновниках массового убийства было принято решение о внедрении в круг подозреваемых оперуполномоченного отделения уголовного розыска Управления милиции МГБ Якутской АССР ст.лейтенанта милиции Лукина Филиппа Денисовича. Было принято во внимание, что Лукин ранее в селе Качикатцы не бывал. Тем не менее, ему было предложено отпустить усы и бороду, чтобы изменить свою внешность. Лукин до этого участвовал в расследовании дела – собирал информацию в Чурапчинском районе, допрашивал родственников потерпевших, проживавших там. Так или иначе, он был в курсе дела.

            Для использования при оперативной работе были учтены физические данные Лукина. Это был рослый мужчина плотного телосложения, с развитыми плечевыми мышцами. Сам Лукин предложил использовать легенду о глухонемом кожемяке. В юности он помогал своему родному дяде – профессиональному кожемяке, и потому имел соответствующие навыки пользования орудием для обработки кож крупного рогатого скота и лошадей, знал и технологию обработки материала.

В результате совещания был принят план под кодовым названием «Кожемяка» – направить в село Качикатцы Лукина, снабдив его обычной справкой о том, что такому-то инвалиду по слуху разрешено заниматься частным промыслом по обработке кож по заказам населения.

Глава 3. Кожемяка

«За истекший период (с 10 июля по 6 августа)

какой-либо существенной информации

добыть не удалось…»

(из агентурного донесения)

Таким образом, в середине лета в селе Качикатцы появился глухонемой кожемяка, который начал работу с выполнения заказа начальства – первым посетил двор председателя наслежного Совета Игнатьева И.Е., встреченного им при посещении конторы, где зарегистрировал свою бумагу – справку. Хотя Игнатьев И.Е. в числе подозреваемых не входил, оперативник решил, что начать сбор сведений с руководства наслега стоит, ибо оно всегда находится в гуще событий и наиболее информировано.

Как тогда было заведено, кожемяка на время выполнения работы жил и столовался у своих заказчиков. Вот и Лукин стал жить в пристрое дома Игнатьева. Во время пребывания в доме Игнатьевых, оперативник прислушивался к разговорам хозяев, однако ничего представляющего интерес для дела он не услышал, хотя при глухонемом разговоры между супругами были довольно открытые. Одно только привлекло внимание Лукина – уж слишком часто они интересовались приездами работников милиции, которые появлялись в селе и расспрашивали людей о пожаре юрты. К слову сказать, приезд милиционеров был частью операции, задуманной УМ МГБ ЯАССР. Такие наезды были призваны возбуждать интерес людей к происшедшему и вызывать разговоры среди населения, что должно было дать пищу для «разведчика».

С хозяевами, больше всего – с хозяйкой, Лукин объяснялся жестами. Она приносила ему еду, указывала, что делать. Со временем хозяйка – женщина в возрасте, когда она «ягодка опять», стала симпатизировать молодому сильному мужчине и стала выказывать ему знаки внимания, а затем откровенно соблазнять его своими женскими прелестями, особенно во время отсутствия мужа. «Кому и как этот глухонемой расскажет?» - резонно рассуждала она.

В конце концов, женщина своего добилась. Решив, что это делу не помешает, мысленно попросив у своей жены прощения («ведь это делается в оперативных целях»), Лукин вступил в интимные отношения с хозяйкой. «Старания» молодого мужчины настолько понравились той, что она старалась его удержать у себя дома, давая всё новые и новые задания, часто никчемные.

Но момент расставания всё же настал и кожемяка перешел к другому двору – к соседям Игнатьевых.

Глава 4. Информация

«Чувство ревности может вызвать у человека

утрату контроля над своими действиями

и высказываниями»

(Постулат психологии)

Хозяевами оказались один из подозреваемых – Тихонов Петр Гаврильевич и его жена Марфа Романовна. В том же доме жили супруги Шамаевы – муж Шамаев Егор Михайлович, его жена Ольга Романовна - родная сестра хозяйки дома. В отношении последних никаких сведений об их причастности к преступлению Лукин не имел.

Кожемяка делал свое дело, однако ничто не ускользало от внимания оперативника. Он, как обычно, мычал и объяснялся только жестами. Между ним и хозяйкой со временем возникло понимание – женщине нравился молодой, внешне красивый, да еще (в отличие от мужа) непьющий мужчина.

Однажды представился случай, когда Лукин и хозяйка остались дома одни. Остальные жильцы уехали на сенокос. Кстати, на работу по уборке сена иногда пытались привлечь и Лукина, но он отказывался, показывая, что не терпит жары. На этот раз хозяйка сказалась больной и не пошла с другими. И вот, когда Лукин у себя в каморке мял очередную шкуру, Марфа вдруг заявилась к нему почти обнаженная. Видимо, и она руковод-

ствовалась теми же соображениями, что и предыдущая женщина – мол, что может этот горемыка рассказать и кто ему поверит?

            Лукин опять же не отказался от предложенных объятий, также мысленно попросив очередное прощение у жены в интересах задания.

            Однако так продолжалось недолго. Однажды любовников застала врасплох соседка, которая время от времени навещала своего бывшего глухонемого «дон-жуана». Она вдруг появилась в дверях каморки кожемяки, когда он с хозяйкой занимался любовью.

            И тут чувство ревности во всей силе проявилось в словах и поведении Игнатьевой, которая в резких выражениях обругала соседку – мол, чего ты, шлюха, средь бела дня изменяешь супругу и пригрозила об увиденном рассказать её мужу. Тихонова не осталась в долгу и между женщинами вспыхнула ссора. Забыв обо всем на свете, оскорбленная Марфа Романовна выкрикнула:

            - Ты лучше расскажи милиции, как весной твой муж убивал чурапчинцев! Или я расскажу! Все скажу – и как твой благоверный, позарившись на чужие деньги, организовал убийство, и как завлек в свою банду бесхитростных людей – моего мужа и Шамаева, предварительно напоив их спиртным! И как Константина использовал, чтобы пробраться в юрту! Я всё-всё знаю, сама слышала, как он планировал нападение!  

             Игнатьева аж обомлела от неожиданности, не нашла, что ответить, только ругнулась матерными словами, которые знала. Затем махнула рукой и удалилась. Марфа, схватив в охапку свою одежку, поспешила уйти. А Лукин, с трудом сдерживая радость от услышанного (наконец-то поступила ценная информация!), не спеша оделся и вышел во двор.

Сидя в тени дома у своего станка, вяло работая над почти законченной кожей, он принялся размышлять – анализировать ситуацию. В правдивости слов, высказанных, почти выкрикнутых, оскорбленной женщиной в запале праведного гнева, он не сомневался.  В мыслях Лукин выстроил состав банды, убивавшей колхозников. Это были:  Игнатьев – председатель Совета, самый старший в группе – несомненно, организатор и руководитель. Затем Тихонов – продавец ларька, его свояк Шамаев. А кто четвертый? Неужели Архипов Константин? Ведь он родственник некоторых из погибших людей, довольно часто бывал у них дома, постоянно общался с ними. Мог ли он примкнуть к бандитам? Стать предателем? Если это так, то «раскрутку дела» надо начинать с него. Всё-таки он ближе к потерпевшим, надо сыграть на его родственных чувствах.   

             Осмыслив всю информацию, Лукин принял решение завтра же встретиться со связным и передать донесение о добытой информации в отдел розыска УМ МГБ республики, затем заняться поиском дополнительной подтверждающей информации.

            Вечером того же дня глухонемой кожемяка присутствовал при доверительном разговоре сестер Марфы и Ольги. Уединившись на лавочке под окном дома, рядом с местом, где работал Лукин, не обращая внимания на него, они вполголоса обсудили обстоятельства ссоры старшей сестры – Марфы с соседкой Игнатьевой. При этом Марфа не стала говорить о своей интимной связи с глухонемым. Просто рассказала сестре о том, как соседка застала её в комнатке глухонемого, куда она зашла сделать заказ кожемяке, как та обвинила её в измене мужу, оскорбила разными грязными словами и пригрозила сообщить Тихонову якобы об интимной связи с наемным работником. Рассказала и о своем ответе на оскорбления соседки. Ольга спросила с тревогой в голосе:

- Что ты наделала? Вдруг кто посторонний услышал?

- Да нет, никто не мог услышать. Был только этот, - она указала кивком головы на Лукина, - да ты ведь сама знаешь, он не мог услышать, – со смешком закончила Марфа.

Но её всё же тревожил вопрос о дальнейших действиях соседки: неужели она может сообщить мужу об увиденном. Ольга постаралась её успокоить:

- Ты правильно сделала, что пригрозила ей рассказать о нападении на чурапчинских колхозников. Теперь она не решится на какие-либо активные действия, боясь за своего мужа. Ведь, если ты сообщишь о том, что знаешь, то Игнатьева обязательно посадят.

Этот нечаянно услышанный разговор сестер в какой-то степени подтвердил имевшуюся информацию. Кроме того, Лукин теперь был уверен, что обе сестры в курсе трагических событий прошедшей весны.

Глава 5. Начало.

«Цепь, какая бы она ни была,

всегда рвется в своем слабом звене»

(Практическое наблюдение)

Почти до конца 1950 года пробыл Лукин под видом глухонемого кожемяки в Качикатском наслеге. До этого он побывал у нескольких семей, мял кожу, прислушивался к разговорам. Однако ничего нового к уже имевшейся информации раздобыть не удалось. Кроме разве тех сведений, которые он получил, работая по заказам семьи Архипова К.К.

Проживая совместно с подозреваемым, оперативник видел, что хозяина что-то гнетёт. Однажды он услышал разговор между Архиповым и его женой. Женщина упрекала мужа, почему тот не носит почти новые торбаза, сшитые из лосиной кожи. Тогда хозяин горестно заявил, что эта обувь – единственное, что у него осталось в память о погибшем родственнике – Архипове П.Н.

            Отсюда Лукин сделал вывод, что эти торбаза подозреваемый мог забрать в юрте убитых колхозников перед пожаром. Об этом он указал в своем очередном донесении.

            В конце декабря 1950 г. глухонемой кожемяка уехал из Качикатцев. Его дальнейшая судьба никого из жителей села не интересовала. Вот так завершилась длившаяся почти полгода операция Управления милиции МГБ Якутской АССР под кодовым названием «Кожемяка».

            На основании добытых Лукиным сведений расследование уголовного дела 27 марта 1951 г. было возобновлено. Теперь уже следователь и оперативники имели достаточно твердые основания для тесной работы с подозреваемыми. По предложению Лукина, поддержанном его начальством, было решено начать с родственника некоторых потерпевших, предавшего своих земляков, Архипова К.К.

            Вначале его задержали, потом арестовали. Стали вплотную с ним  работать, постоянно вызывая на допросы. Начали издалека – когда он переехал в Качикатцы, что и от кого ему стало известно о приезде счетовода Сергеева, почему он в ночь на 10 апреля 1950 г. не был на дежурстве по месту работы на электростанции и т.д. Вначале Архипов изворачивался, выдумывал разные отговорки. Но с ним обходились вежливо, терпеливо разъясняя ему последствия его поступка, не спеша, последовательно предъявляли показания свидетелей, опровергающие его вымыслы. К тому времени было произведено изъятие торбазов, якобы памятной вещи о родственнике. Торбаза опознали родственники потерпевшего как принадлежавшие Архипову П.Н. С ног подозреваемого сняли размеры и срисовали отпечатки. Они совпали по размерам с некоторыми следами босых ног у сгоревшей юрты. Все эти улики предъявлялись Архипову. В ходе беседы напоминали ему о безвинно убитых родственниках.

            Такой метод следственной работы, как и рассчитывали, привел к положительным результатам. 25 мая 1951 г. Архипов К.К. собственноручно написал на имя начальника Управления милиции МГБ республики Цыханского Г.И. заявление, в котором изложил обстоятельства нападения на чурапчинских колхозников. В тот же день и в последующем он неоднократно допрашивался. На допросах он подробно рассказал о преступлении, совершенном им совместно с другими.

            Из показаний Архипова К.К. следовало, что вечером 9 апреля 1950 г. он, зайдя в ларек, размещавшийся в доме Тихонова, застал Игнатьева И.Е., Тихонова П.Г. и Шамаева Е.М. за распитием разбавленного спирта. Его пригласили за стол. В ходе выпивки и разговора он, слегка опьянев, согласился на предложение Игнатьева участвовать в ограблении и убийстве своих земляков. Будучи пьян, он соблазнился на внезапное обогащение – ведь он знал от своего родственника, что счетовод колхоза Сергеев прибыл не зря и предполагал, что у него должна быть крупная сумма денег. Потому он поехал с заговорщиками и безропотно выполнял команды вожака, каковым был Игнатьев. Ему дали ружье и несколько патронов. Подъехав ночью вместе с другими на санях, запряженных лошадью Игнатьева, к юрте чурапчинцев, он стал стучать в запертую изнутри дверь. Откликнулся его родственник Архипов Петр, который и открыл дверь. Воспользовавшись этим, нападавшие ворвались в юрту и при свете лампы, которую зажег потерпевший Архипов перед тем, как  отпереть дверь, начали отстреливать из ружей мужчин и женщин. А Шамаев подобрал старинные весы – безмен и стал им добивать ударами по голове раненых. Вдруг один из колхозников бросился в открытую дверь и выбежал во двор. Архипов кинулся за ним и выстрелом в спину убил его.

Когда он вернулся в юрту, всё было кончено. Игнатьев копался в сумке убитого счетовода Сергеева, вытащил оттуда несколько мелких купюр и разразился бранью. Затем в ярости воскликнул: «Из – за этих жалких рублей мы погубили столько душ!». Вдруг заплакал младенец. Игнатьев в нервном порыве схватил его за ножки и с размаху ударил головой об столб-опору юрты, затем бросил труп на пол. После этого он приказал Архипову и Тихонову снять свою обувь и наделать босыми ногами следов около юрты, чтобы создать впечатление, якобы некоторые колхозники выбегали во двор, затем вернулись, чтобы спасти других, однако и сами погибли. А также велел затащить в юрту убитого снаружи колхозника.

            Затащив волоком в юрту убитого колхозника, Архипов взял пару якутских торбазов из лосиной кожи, принадлежавших убитому Архипову П.Н., заявив, что «это будет память о крестном отце».

            Тем временем Игнатьев и Шамаев собрали в кучу разные горючие материалы – тряпки, табуретки, стол и тому подобное и подожгли, вызвав тем самым пожар в юрте.

После всего этого, убедившись, что юрта заполыхала, нападавшие уехали в Качикатцы.

Глава 6. Раскрутка.

«Вина обвиняемых, кроме их собственного

признания, доказывается иными

материалами дела…»

(Из обвинительного заключения)

            Далее последовала работа с остальными подозреваемыми. Вначале провели очную ставку между Архиповым К.К. и продавцом ларька Тихоновым П.Г. До этого отрицавший всякую причастность к убийству колхозников Тихонов был вынужден признать свою вину и подтвердил показания подельника. Он также был арестован. Кроме собственного признания, вина Тихонова доказывалась найденными на месте происшествия обрывком конверта с его адресом, платежным извещением на имя его дальней родственницы - Давыдовой А.Д. Следователь и оперативники работали столь скрупулезно, что даже установили, что между Тихоновым и Давыдовой существовала интимная связь. Это объясняло, как платежное извещение попало к Тихонову, который и обронил указанные бумаги во время поспешного бегства с места совершения преступления.

            Кроме этого, на обуви (торбазах) Тихонова, изъятых при обыске в его квартире, были обнаружены следы человеческой крови. Кровь (в незначительном количестве) была обнаружена также на вышеуказанном платежном извещении.

Здесь следует отметить, что в те далекие времена у нас в Республике не было экспертных учреждений, потому все специальные исследования проводились в Москве, в НИИ криминалистики Главного Управления милиции Министерства государственной безопасности СССР.

В ходе расследования была также установлена такая вроде бы малозначительная деталь – когда Тихонов П.Г. хотел уже поехать на преступление в своих валенках, в которых он обычно ходил, его жена Марфа посоветовала сменить обувь на торбаза, пояснив при этом, что следы валенок будут выделяться на снегу и это может вызвать подозрения, поскольку никто из чурапчинцев не носит валенки – все по старинке обуты в торбаза.

При обыске в камере тюрьмы, где содержался Тихонов, у него была обнаружена и изъята записка, адресованная жене. В ней содержались указания, как ей вести себя на допросе – всё отрицать, постараться обеспечить ему алиби, подговорить свидетелей.

Все добытые улики и разоблачающие его свидетельства постепенно предъявлялись Тихонову. И в конце концов он не выдержал натиска и был вынужден написать сначала заявление с изложением всей правды, а затем подтвердил свои показания на допросах.

Далее наступила очередь следующего соучастника преступной группы (банды) Шамаева Е.М. Он признал вину частично. Подтвердив предварительный сговор на ограбление и убийство чурапчинских колхозников, он показал, что на место совершения преступления ездил вместе со всеми по настоянию Игнатьева И.Е., а также свояка Тихонова, которых он не посмел ослушаться. Однако там никаких активных действий в отношении людей не совершал – никого не убивал, безмен в руки не брал. Когда остальные открыли стрельбу по людям, он выбежал на улицу, затем убежал домой.

Однако, как бы Шамаев не увиливал от ответственности, об его активном участии в нападении с целью ограбления и убийстве колхозников с помощью орудия, найденного им на месте преступления, показали все его подельники, причем их показания полностью сходились. На использование Шамаевым старинных весов (безмена) указывало то обстоятельство, что этот безмен был обнаружен на пожарище посреди юрты, а не где-нибудь в углу, где обычно такие вещи хранятся.

            А главарь банды, организатор и руководитель столь тяжкого изощренного преступления Игнатьев И.Е. был задержан последним из группы преступников. Для этого были свои резоны. Следователю и оперативникам надо было более тщательно подготовиться к разоблачению самого умного, хитрого врага. В том, что он будет всячески изворачиваться, не было сомнений. Ведь Игнатьев был как самым старшим в группе злодеев, так и, как говорится, самым «титулованным» - бывший председатель Качикатского наслежного Совета, член ВКП(б).

            Потому работу с ним, без обиняков, начали с предъявления добытых улик, проведения очных ставок с его подчиненными по банде. Каждое его утверждение проверялось, попытки увильнуть в сторону сразу пресекались путем предъявления опровергающих его показания свидетельств и улик. И он продержался на позициях отрицания вины недолго, под тяжестью доказательств был вынужден дать правдивые показания, подтверждающие слова остальных участников преступной группы.

            Любопытная деталь: В те далекие года для задержания, тем более ареста члена ВКП(б), требовалась особая процедура. Потому зам. Министра ГБ ЯАССР Г.Цыханский направил секретарю Орджоникидзевского райкома партии Едисееву письмо, содержащее просьбу дать согласие на арест Игнатьева. Последний наложил на письме резолюцию «На арест члена ВКП(б) Игнатьева Ив.Ег.согласен». В последующем процедуру дачи согласия на арест члена партии отменили, руководству местных комитетов направлялось лишь уведомление об аресте оного с приложением изъятого партбилета.

            Кроме вышеуказанных активных членов преступной группы к уголовной ответственности были привлечены жены Тихонова и Шамаева – сёстры Марфа и Ольга. Первая за укрывательство особо тяжкого преступления, вторая за недонесение о нем органам власти. Хоть они и пытались уйти от ответственности, давая ложные показания, следствию удалось доказать их вину. Сёстры утверждали, что якобы ничего не слышали о готовящемся преступлении, хотя и присутствовали в доме. Для опровержения их доводов были даже проведены такие достаточно сложные следственные действия как следственные эксперименты на слышимость.

            Игнатьеву И.Е., Тихонову П.Г., Архипову П.П. и Шамаеву Е.М. были предъявлены обвинения в бандитизме по статье 59-3 УК РСФСР, которая изначально в качестве меры социальной защиты предусматривала смертную казнь – расстрел. Однако как раз в те годы Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 мая 1947 года в стране смертная казнь как высшая мера уголовного наказания была отменена, как тогда мотивировалось, в связи с победой Советского народа в Великой отечественной войне. Кроме того, провозглашались оптимистические ноты, такие, как рост правосознания граждан, успехи в борьбе с преступностью, гуманизм и т.п. Теперь за совершение особо тяжких преступлений предусматривалось лишение свободы на срок до 25 лет.

            Таким образом, преступной группе Игнатьева, надо сказать, «повезло» - им не грозила смертная казнь.

Глава 7. Приговор.

                 «Уголовное наказание как мера социальной

защиты является не только карой за преступление,

но имеет в виду исправление и перевоспитание

 лиц, нарушивших закон»

                (Постулат Уголовного кодекса РСФСР)

            В августе 1951 года в течение трех дней в городе Якутске в помещении Клуба связистов заседала Коллегия по уголовным делам Верховного суда Якутской АССР под председательством судьи Егорова, в составе народных заседателей Арефьевой и Олесова, при участии прокурора Семенова и адвокатов обвиняемых. Заседание прошло согласно Конституции страны на якутском языке, то есть на языке, которым владели все подсудимые.

            Здесь надо отметить, что в ходе следствия все документы (протоколы допросов, очных ставок и т.д.), исполненные на русском языке, были письменно переведены на якутский язык и, наоборот, с якутского на русский. Тем самым обеспечивалось не только право обвиняемых на защиту, но и облегчалось рассмотрение дела в суде.

            На суде было установлено, что подсудимые Игнатьев, Тихонов, Архипов и Шамаев, войдя в преступный сговор с целью ограбления счетовода Сергеева Н.Р., привезшего, по их сведениям, крупную сумму денег для расчетов с колхозниками из Хадарского наслега Чурапчинского района, пребывавшими на местности «Тииттээх» близ села Качикатцы в связи с уходом за пригнанным скотом, в ночь на 10 апреля 1950 года совершили вооруженное нападение на людей, ночевавших в юрте, расположенной на низине, расстреляли их, а затем с целью сокрытия преступления сожгли указанное жилое помещение вместе с телами убитых.

В ходе судебного следствия были допрошены многие свидетели, были изучены заключения экспертиз, осмотрены вещественные доказательства (например, ружья, безмен, использованные при убийстве), рассмотрены и другие доказательства, в том числе и косвенные. Суд, как и следователь, проводивший расследование, тщательно изучил и сопоставил добытые по делу улики, проанализировал личности подсудимых и их взаимоотношения, а затем сделал убедительные выводы о виновности всех представших перед судом лиц.

В итоге суд признал Игнатьева организатором и руководителем банды, остальных - Тихонова, Архипова, Шамаева - членами преступной группы и приговорил каждого к 25 годам лишения свободы в исправительно - трудовом лагере. Каждый из осужденных был лишен всяких прав, их имущество было конфисковано в доход государства.

Что касается женщин, то Тихонова была за соучастие в преступлении в виде укрывательства лишена свободы на срок 10 лет с лишением прав на три года и конфискацией имущества. Тимофеева же за недонесение властям о ставшем ей известным преступлении была лишена свободы сроком на один год.

Вот так была поставлена точка в этом нашумевшем тогда уголовном деле. Какова была дальнейшая судьба осужденных, точно не известно. Говорят, что после приговора суда родственники осужденных Игнатьева и Тихонова от них отказались и в дальнейшем прервали всякую связь с ними. Оба этих лица отбывали наказание где-то в районе Воркуты. После отбытия назначенных 25 лет лишения свободы оба попали в дом-интернат, поскольку родные их не приняли, где и завершили свою проклятую грешную жизнь.

Правда это или нет, не столь важно. Главное то, что лица, совершившие на почве корысти столь жестокое преступление, как бы ни пытались, не ушли от справедливого наказания.    

Глава 8. Наши.

«И вновь продолжается бой!..»

(Слова из некогда популярной песни)

Что ни говори – без тихой, незаметной деятельности оперативных органов милиции, входившей в те далекие годы в состав Министерства государственной безопасности страны, многие неочевидные преступления оставались бы нераскрытыми, злодеи гуляли на воле и, не исключено, совершали бы новые и новые преступления.

Люди, преданные своей работе по разоблачению преступников, были, есть и будут всегда. Другое дело, что государство не всегда в полной мере поддерживает и ценит их. Если сейчас работники милиции стоят по оплачиваемости их труда на самом низком уровне, то в те ушедшие годы работа следователей и оперативников оценивалась вполне достойно. Особенно в шестидесятых - семидесятых годах прошлого столетия уровень жизни работников нашей, поистине народной, милиции был поднят (несомненно, благодаря авторитету руководителей МВД, в частности, Министра Щёлокова) на высокий уровень.

Ну, а потом что случилось, всем известно. Многие предпочли уйти. Тем не менее, и сейчас у милиции есть преданные присяге кадры, для которых их работа не только служба, но и призвание. Дай Бог им здоровья и оптимизма!

Теперь о людях, чем скромный труд помог разоблачить жестоких убийц ни в чём не повинных жертв вышеописанного преступления.

Надо сразу сказать, что в материалах уголовного дела (в протоколах и иных процессуальных документах) указаны лишь фамилии работников милиции, которые принимали участие в раскрытии и расследовании данного преступления. Потому пришлось обратиться в архив милиции МВД Республики, где благодаря помощи строгой начальницы удалось узнать следующее:

Как вы поняли, главный герой повествования – Лукин Филипп Денисович. Сыщик от Бога. О нем подробнее: Родился в 1918 году в Тыллыминском наслеге Мегино-Кангаласского района Якутии. Образование среднее, в 1950 году окончил среднюю специальную школу милиции. В милиции с 1939 г., работал участковым, оперуполномоченным уголовного розыска Чурапчинского, Намского РОМ и сыскного отдела Управления милиции МГБ ЯАССР. Затем был начальником Намского РОМ, после руководил отделом в МВД ЯАССР. За добросовестную службу в органах милиции и преданность делу, которому он посвятил всю свою жизнь, Лукин был награжден многими правительственными наградами. Он один из немногих, кто удостоился в мирное время медали «За боевые заслуги». В звании майора милиции вышел в отставку.

Из материалов уголовного дела видно, что участие в раскрытии и расследовании данного особо тяжкого преступления приняли многие доблестные работники милиции разной национальности:

- Лавринович Соловей Иванович, украинец, в то время занимал должность заместителя начальника отдела уголовного сыска (ОУС) Управления милиции Министерства государственной безопасности (УМ МГБ) Якутской АССР. Он практически уже на начальной стадии расследования принял дело к своему производству и блестяще закончил его с направлением в суд.

Надо отметить, что Лавринович показал себя настоящим профессионалом следствия – столь грамотно, квалифицированно им назначались экспертизы, осуществлялись допросы подозреваемых и обвиняемых, мастерски проводились следственные эксперименты и другие сложные следственные действия.

- Павлов Михаил Михайлович, уроженец Чурапчинского района, представитель титульной нации, всю жизнь посвятивший служению законности и правопорядку, в то далекое время был фактически первым, кто узрел место трагической гибели своих земляков. Это он – молодой участковый оперуполномоченный милиции, весной 1950 г. исполнявший обязанности начальника Орджоникидзевского РОМ, произвел осмотр мест происшествия и грамотно зафиксировал следы преступления, нашел и сохранил вещественные доказательства, позже сыгравшие немаловажную роль в разоблачении преступников. И в дальнейшем он активно участвовал в расследовании дела.

- Мастяев Петр Федорович – русский, один из тех, кто приехал из дальней области России в нашу северную Республику, чтобы встать в первые ряды борцов за справедливость и торжество Закона. В те годы он возглавлял Орджоникидзевский райотдел милиции и фактически руководил оперативной работой по раскрытии этого замаскированного криминального акта.

- Цыханский Георгий Исаевич, еврей по национальности, долгие годы руководил милицией Якутской Республики. Фактически координировал все действия по раскрытию и расследованию вышеописанного преступления, на самом верху согласовывал действия милиции с партийными и местными властями, проводил оперативные совещания, вырабатывал направления сыскной работы. Он один из тех, кто стоял у истоков рождения национальных кадров Якутской милиции.

Активную работу по раскрытию преступления в те далёкие годы провели Попов Анарий Александрович – старший оперуполномоченный отдела уголовного розыска УМ МГБ ЯАССР, Кубанцев Виктор Иванович – начальник ОУР УМ МГБ ЯАССР, Чусовской Варфоломей Георгиевич – начальник следственного отдела УМ МГБ ЯАССР, Капитонов Анатолий Филаретович – следователь СО УМ МГБ ЯАССР, Кириллин Семен Иванович – заместитель начальника Чурапчинского РОМ, Колмогоров Иннокентий Николаевич – заместитель начальника Орджоникидзевского РОМ, Охотин Иннокентий Гаврилович – старший оперуполномоченный Орджоникидзевского РОМ. Все они хоть и имели разную национальность, но были сынами одного – советского народа.

Благодаря коллективному труду указанных наших товарищей и коллег столь тяжкое, неочевидное преступление, совершенное организованной группой лиц, взбудоражившее фактически всё население нашей северной республики, было раскрыто и виновные предстали перед судом.

*  *  *