По утверждению адвоката Виктора Стромыло, представлявшего на суде интересы Евгении Михайловой, в этом "неграмотном опусе" (именно так выразилась Евгения Исаевна в одном из своих интервью) имеются пять сведений, не соответствующих действительности, умаляющих и порочащих честь, достоинство и деловую репутацию истицы, которая оценила страдания, нанесенные ей, в 1,5 млн рублей (на "сведениях" остановлюсь чуть ниже).
Что побудило Артемьева и Бурцева написать письмо, вызвавшее бурную информационную войну с власть предержащими на просторах масс-медиа и столь грубо задевшее тонкие и ранимые струны прекрасной души Евгении Исаевны своей беспардонной прямотой и принципиальностью, к которым она, солнцеподобная, так и не сумела привыкнуть за долгие годы почивания на больших должностях?
— Мы обратились к руководству страны, потому что следовали известному правилу: искренность в политике есть матерь правды и вывеска честных людей, — открыто заявили на суде ответчики. — Россия в мире занимает первое место по детскому суициду, а в ней "лидирует" наша Якутия. Считаем, что высокопоставленная чиновница, провалившая работу со школами, не имеет морального права управлять головным вузом, где будет сосредоточен практически весь интеллектуальный потенциал не только республики, но и региона.
Они поочередно пояснили, что факты, приводимые в их письме против госпожи Михайловой, основываются на статьях, заметках и информациях, ранее опубликованных в печатных СМИ, в частности, после пожара в Сыдыбыле, унесшего жизни 22-х мальчишек и девчонок (7 апреля 2003 года). Помимо всего, депутат-коммунист Ил Тумэна Георгий Артемьев подчеркнул, что его заставили взяться за перо прежде всего вопиющее несправедливое отношение к сыдыбыльцам. А они, избиратели, стали обращаться к нему за защитой своих законных прав и решением проблемных вопросов начиная с апреля 2003 года, т.е. практически сразу после несчастья.
По словам Георгия Михайловича, в случившейся трагедии большая часть вины лежит на Евгении Михайловой, но она не понесла никакой ответственности. Козлом отпущения сделали директора школы Станислава Иванова (пять лет лишения свободы и 2 млн 300 тыс. штрафа). А ведь до трагедии в Сыдыбыле был страшный пожар в общежитии профтехучилища в Ожулуне, унесший 17 юных жизней. Тогда, в 1996 году, профтехобразование входило в систему Министерства образования РС(Я), возглавляемого госпожой Михайловой. Затем она семь лет занимала пост заместителя председателя правительства, а в последние годы — вице-президента РС(Я), все это время курируя вопросы образования, науки и профтехобразования.
— Я явился на заседание суда не в качестве ответчика, а как народный избранник, представляющий в парламенте республики интересы трудящихся четвертый созыв подряд, — сказал Георгий Михайлович, обращаясь к судье Людмиле Удаловой, рассматривающей данное гражданское дело. — Считаю, что массовая гибель людей, тем более детей, не имеет срока давности. Она сама за себя будет кричать вечно.
Со времени трагедии в Сыдыбыле прошло уже семь лет, но, к великому сожалению, многим пострадавшим на пожаре, в том числе и некоторым родителям погибших детей, наше государство до сих пор не выплатило даже обещанную денежную компенсацию.
Этот факт подтверждают протокол собрания жителей Сыдыбыла, состоявшегося 10 апреля 2010 года, и письмо за подписью первого заместителя прокурора Республики Саха (Якутия) Владимира Никонова (№ 72-5/406-10 от 28 мая 2010 года). Согласно первому документу 25 человек еще не сумели получить материальную помощь, а вот что пишет прокурор: "…доводы о длительной невыплате компенсации лицам, пострадавшим от пожара в с. Сыдыбыл Вилюйского района, нашли свое подтверждение. В адрес главы МО "Вилюйский улус" внесено представление, ведется работа по направлению заявлений в суд в интересах пострадавших граждан".
— Я, как и многие жители республики, прекрасно помню в местных газетах кричащие заголовки типа "Куда девались 40 миллионов рублей, предназначенных для сыдыбыльцев?", "Прокуратура ищет потерявшиеся 40 миллионов" и т.д., — продолжил свою речь Георгий Артемьев. — На мой взгляд, кощунственно использовать не по назначению деньги, выделенные жертвам столь страшной трагедии… А ведь сумма-то компенсаций для богатой алмазами, золотом, сурьмой и другими полезными ископаемыми республики была сравнительно небольшой: 19 семьям обещали выдать по 100 тыс. рублей компенсации (на каждого погибшего ребенка), три семьи потеряли по два ребенка — по 200 тыс., а также пострадавшим от пожара — по 50 тысяч.
Судя по высказываниям сыдыбыльцев, запечатленных в вышеуказанном протоколе, сегодня они, как и большинство якутян, испытывают мытарства из-за своего бедственного положения. Ни для кого не секрет, что многие из нас не живут, а просто влачат жалкое существование. И совершенно правильно заметила в одной из передач Центрального телевидения известная журналистка Светлана Сорокина: "В богатой Якутии оказалась тотальная нищета…"
Я бы еще добавила: "…и вопиющая несправедливость". Разве это справедливо, когда женщину, у которой в пожаре в Сыдыбыле погибли двое детей, а потом, не выдержав удара, повесился муж, власть назвала в числе тех, кто получил компенсацию, а ей всего лишь выделили скот на три тысячи рублей?!
Внимательно слушая на суде выступления ответчиков, их адвокатов, свидетелей, а также заново перечитав все газетные материалы о Сыдыбыле, собранные в одну большую папку в качестве доказательства (кстати, ранее никем не опровергнутые), я перенесла повторный шок.
А каково родителям, в одночасье потерявшим любимых чад, учителям и учащимся, перед глазами которых всегда будет стоять одна и та же душераздирающая картина: дети — живые факелы, огненным ураганом мечущиеся толпой в отчаянной панике по школьному коридору, а в ушах все время слышатся их пронзительные разноголосые предсмертные вопли — безумные, повергающие в ужас: "Мама-а!.. Мамочка-а-а!.. Спаси-и-и… меня-я-я!.."?!
…Если бы после первой драмы — ожулунской — кто-нибудь из высокопоставленных чиновников республики (прежде всего Евгения Михайлова) был бы наказан, как говорится, по полной программе, то, может быть, избежали бы этой второй беды. Но Евгения Исаевна, всегда имевшая за спиной высоких покровителей, не сделала никаких выводов по обеспечению безопасности жизни учащихся, наоборот, сократила единственного штатного работника Министерства образования Ивана Андреева, занимавшегося вопросами охраны труда, в том числе и предотвращения пожаров.
— Только ее вопиющая безответственность и беспечность привели к тому, что в 2003 году на 19 наслегов Вилюйского района имелся всего один электрик, — сказал Иван Бурцев, сдерживая справедливый гнев. — А в Сыдыбыле, где жили 800 человек, как и в других наслегах, пожарную часть вообще ликвидировали.
И все это способствовало возникновению пожара в школе, построенной со многими недоделками в хваленые годы "демократии", т.е. при Михайловой. В нем пострадали 90 человек, в том числе погибли 11 девочек и 11 мальчиков. А всего 7 апреля 2003 года на занятия из 124 учащихся пришли 108, из 24 учителей — 6, из 16 технических работников — 2. Хорошо, что младшие классы занимались в отдельном здании, иначе бы жертв было бы гораздо больше…
Напомню, в тот злополучный день директор и завуч отсутствовали — уехали в командировку, повар заболела, а гардеробщица ушла на кухню готовить еду для школьников. По этой причине она не заметила, как из-за короткого замыкания в гардеробе загорелись пальто, и разбушевавшееся пламя моментально перекрыло дверь — единственный выход из здания (парадная дверь и все эвакуационные выходы были перегорожены). Все учебные классы находились на втором этаже, так как на первом всегда стояла низкая температура…
Далее эколог Иван Бурцев на суде выразил сожаление, что судья Удалова не удовлетворила их ходатайство о приглашении в качестве свидетелей ветерана педагогического труда, участника Великой Отечественной войны Георгия Апросимова и видного ученого-топонимиста Михаила Иванова - Багдарына Сюлбэ, независимо друг от друга тоже направивших письма на имя президента Дмитрия Медведева, лейтмотив которых — Михайлова недостойна поста ректора Северо-Восточного федерального университета. Хотя письма уважаемых старейшин дошли до адресата задолго до "неграмотного опуса" Артемьева и Бурцева, публичная дама почему-то спасовала и не подала на первых в суд, как и на авторов убедительных материалов некоторых СМИ…
Жаль, а ведь ветераны при журналистах могли озвучить многие неопровержимые факты, приводимые в своих письмах, естественно, не в пользу Евгении Исаевны. Иван Семенович, выступая на суде, не мог не остановиться на отдельных утверждениях Георгия Апросимова. Так, он отметил, что имея в 1996 году в бюджете республики 179,9 млрд рублей, с целью экономии средств все окна и двери общежития СПТУ № 13 с. Ожулун зарешетили, а ночами отключали электричество, заставляя девчат и ребят пользоваться свечками. Это в наше-то, казалось бы, цивилизованное время!
В результате пожара в этом общежитии, как отмечено выше, 17 учащихся погибли мученической смертью… За данное жуткое дело осудили лишь и.о. директора СПТУ и учащегося, уснувшего, не погасив свечку...
Далее Иван Семенович, ссылаясь на письмо ветерана педагогического труда, сказал, что ожулунская драма обошлась в миллиарды рублей. Но как писала в свое время правительственная газета "Якутия", "львиная доля этих средств ушла куда-то, как вода в песок, не дойдя до пострадавших от пожара и их семей".
Действительно, куда девались огромные средства, если даже доблестное правосудие не пожалело крошечную дочь погибшей в огне Т.Г. Непомнящих Елю (1993 года рождения), приговорив взыскать с управления профтехобразования республики всего лишь 200 000 рублей в ее пользу?!
По сведениям, полученным Георгием Апросимовым 19 января 2010 года из с. Бетюн, несчастной девочке, сегодня потерявшей уже бабушку, оказывается, не на что жить, потому что она не может в полном объеме получить положенную сумму — вышеупомянутое учреждение решило выдавать деньги по частям, назначив ежемесячное пособие в размере 200 рублей. А в связи с тем, что "деньги накапливают с большим трудом", стали выделять пособие всего лишь раз в год — 2 тыс. 400 руб. И то эти несчастные гроши намерены выплачивать только до совершеннолетия Ели. Спрашивается, как выжить круглой сироте?
А между тем Изместьев, много лет ведавший системой профтехобразования республики — под чутким руководством все той же госпожи Михайловой, считается одним из самых богатых людей. Сведущие лица говорят, что он и на суд не гнушался приезжать на дорогих иномарках…
Далее остановлюсь на самом важном из "пяти сведений", приводимых в письме Артемьева и Бурцева. Остальные постараюсь передать в сокращении или изложении, ибо в одном газетном материале невозможно все охватить. Думаю, читатель, проанализировав недосказанное, сам сможет сделать должные выводы.
Итак, цитирую первое "сведение" без изменений, которое так сильно оскорбило Евгению Исаевну.
"Ее крайне циничное, бесчеловечное поведение над тлеющими костями 22 детей, заживо сгоревших на пожаре в школе с. Сыдыбыл, когда она буквально устроила самосуд над находящимися в глубоком психологическом шоке и получившими травмы учителями, вызвало вполне закономерное возмущение общественности".
Георгий Артемьев: — Уважаемый суд!
Похороны заживо сгоревших детей состоялись 13 апреля 2003 года. Останки последнего нашли только за два дня до этого, т.е. 11-го. И какая была необходимость 10 апреля стягивать всех жителей села — родителей погибших учащихся, чудом оставшихся в живых учителей и других жителей села — в маленький местный клуб? Их ни в коем случае нельзя было собирать в одном месте. Ведь обезумевшие люди не могли отвечать за свои действия...
Свидетель Святослав Григорьев: — Я, услышав о трагедии, сразу же поехал из Якутска в Сыдыбыл, ведь там ранее работал. На собрание в клуб попросили прийти учителя, так как госпожа Михайлова еще задолго до этого заняла по отношению к ним воинствующую позицию, дабы снять с себя "шквальный огонь", который мог вспыхнуть в любую минуту…
Как показали Святослав Павлович и ответчики, заместитель председателя правительства республики Евгения Михайлова, она же заместитель председателя правительственной комиссии, стремительно зайдя в зал в сопровождении заведующей районным отделом образования Марии Ивановой (чуть позже как бы в награду получит повышение по должности и будет работать аж в правительстве!), без никакой темы и цели начала собрание-разнос, с ходу с жесткой категоричностью выявляя "виновных". Разве это не самосуд?!
Она то ли от избытка ума, то ли отсутствия такового не снизошла до объявления минуты молчания по погибшим и выражения слов сочувствия и соболезнования людям с потемневшими от горя лицами, в глазах которых мерцали безжизненные холодные огоньки, наводящие страх.
Представляя эту жуткую картину, мне подумалось, лучше бы они зарыдали и кричали, так им было бы гораздо легче. Но, как свидетельствовал Святослав Григорьев, его бывшие ученики — родители и коллеги, на которых с неба навалилась черная смерть, держали себя достойно...
Ведь еще совсем недавно они жили обыденными заботами, строили светлые планы, связывая их с надеждами и мечтами своих счастливых детей, а сейчас все вдруг утратило смысл, жизнь как будто остановилась, наткнувшись на непролазную темную полосу.
— Как не оценить действия Михайловой циничными и бесчеловечными, если она подвергла унизительному допросу еле дышащую учительницу с забинтованными ранами, переломами и ожогами, которую заставила приехать из больницы г. Вилюйска, что в 22 км от Сыдыбыла, и не на "скорой помощи", а в автомашине мужа?! — возмущался на суде Святослав Павлович. — Госпожа-начальница, видимо, пыталась сделать из нее изгоя, вызвав всенародный гнев и осуждение.
Когда Евгения Исаевна начала нести откровенную ересь: "Вы позволили директору наклеить обои на стене, поэтому сгорели ваши дети!" и.т.д. и т.п., бедняжка, придавленная безвыходностью своего положения, впала в еще большее отчаяние, и у нее вовсе пропал голос — она, опустив голову, только что-то невнятно шептала и хрипела…
В этот момент Святослав Григорьев, педагог с 26-летним стажем, ранее немало лет руководивший этой школой, не выдержал и попытался остановить самосуд, учиненный Михайловой, заступился за учителей, директора и завхоза.
Но она, не долго думая, оборвала его на полуслове и грубо потребовала, чтобы посторонний немедленно покинул зал. Святослав Павлович стоял на своем и не подчинился ее приказу, так как чувствовал, что коллеги от давления начальницы утратили последние силы и не могли даже приподняться со стула.
Как не назвать поведение Михайловой циничным, если у пожилой многодетной матери и бабушки Марии Афанасьевой, еле пришедшей в клуб с помощью нескольких уколов и лекарств, по приказу холодно-надменной дамы начали силой отбирать микрофон?!
А когда "слуги", несмотря на старания, не смогли справиться с поставленной задачей, вроде бы с виду интеллигентная Евгения Исаевна, обозвав непокорную "бессовестной старухой" ("суобаЇа суох эмээхсин"), резкими агрессивными движениями самолично стала это делать. Неужели такой уровень мышления, такая мелкость духа у заместителя председателя правительства?
А "бессовестная старуха" тогда всего лишь хотела защитить старого учителя Святослава Григорьева, озвучившего всеобщую мысль: если так пойдет дальше, и Михайлова не остудит свой пыл, то итоги собрания только усугубят трагедию.
Но видя, как к ней стали применять силу, Мария Трофимовна не выдержала и высказала все, что накипело на душе:
— Это что за беспредел, Евгения Исаевна?! Я и раньше слышала о вашей грубости, но сегодня на себе испытала, что это такое. Вы у себя в кабинете властвуйте! А нам дайте сначала все же найти в пепле останки своих деточек и придать их земле… Школа еще горела, а еле спасшихся школьников в шоковом состоянии уже подвергли допросу: курили ли они? Даже убийцам предоставляют адвокатов.
Сегодняшняя трагедия — это ваша вина! Это результат вашей политики и системы управления. Это результат ваших бесконечных показных экспериментов*. Имели бы вы совесть, разделили бы хоть какой-то процент этой вины (* от автора: Якутия первой в России опробовала ЕГЭ и ГИФО. В благодарность за такую честь Фурсенко, которого в других регионах за планомерное уничтожение самой лучшей в мире советской системы образования закидывают сырыми яйцами, а у нас не без помощи Михайловой наградили высшим орденом РС(Я) — "Полярной звездой". Но и министр образования РФ, естественно, не остался без ответа, увесив чиновницу всевозможными наградами. Кстати, ректор МГУ Виктор Садовничий в свое время совершенно справедливо и обоснованно подверг резкой критике Евгению Михайлову за внедрение ЕГЭ).
Только она, Мария Трофимовна, мать четверых детей и многочисленных внуков, знает, что пережила ее семья, в первую очередь обе дочери-учительницы и внуки-школьники, в черные дни трагедии.
…Ее старшая дочь, Сахая Семеновна Протопопова, пятый год работающая завучем школы в Сыдыбыле, прилетела самолетом из командировки после несчастья. Уже не было в живых ее 16-летней дочери-красавицы Райгуль, она погибла вместе с шестью неразлучными подругами-одноклассницами, а семиклассница Динара с ожогами находилась в больнице.
Младшей дочери Марии Трофимовны, Нюргуяне Семеновне Протопоповой, молодой учительнице, всего за 1,5 дня временного исполнения обязанностей директора школы пришлось пережить мучительно-напряженные минуты, часы и дни душевной сумятицы. Думаю, она, тяжело больной человек, страдающая посттравматической энцефалопатией, наверное, являет некое мерило драмы, постигшей сыдыбыльцев в те безумные дни. Именно Нюргуяну Протопопову и Саргылану Капустину, тоже учительницу, прокурор республики Николай Полятинский, расследовавший уголовное дело, потом назовет героинями. Ведь они активно участвовали в спасении детей и выбрались в самый последний момент, выпрыгнув в окна второго этажа (у нас на Севере, на вечной мерзлоте, здания строят на сваях, потому второй этаж находится на уровне третьего).
По рассказам детей, опубликованных в газете "Якутия", Нюргуяна Семеновна "действовала по правилам: подползала к двери, плотно ее закрывала, воспрепятствовав прохождению густого дыма, и спасла весь свой класс, где вела урок". Но это было потом…
А пока госпожа Михайлова довела ее, молодую учительницу и маму, у которой сынишка с ожогами и травмами попал в больницу, до отчаянного шага. После разговора с Евгенией Исаевной, вернее, после ее стращения тюрьмой (к несчастью, Нюргуяна, жившая вместе с родителями и семьей сестры, в тот момент оказалась дома одна), она долго и безутешно плакала и все время повторяла: "Не пойду в тюрьму, лучше…", а потом вдруг тихо исчезла из дома. Хорошо, что родители вовремя спохватились и стали искать дочь, иначе не миновать бы им очередной трагедии — предотвратили суицид…
Думали ли они тогда, что после ветра перемен высокопоставленная чванливая дама, привыкшая исключительно к ласково-почтительному отношению к себе и, безусловно, не терпящая инакомыслия, вдруг смущенно оглядываясь по сторонам, резко переменит свое беспощадное отношение к Нюргуяне Протопоповой и начнет чуть ли не восхвалять ее, а со страниц официальных СМИ, рассказывая небылицы, станет беспомощно рыдать: "Не виновата-а-ааа-я я!.."
Позже Мария Афанасьева, прочитав в "Якутии" статью Михайловой, напишет ей ответ в "Туймаада саната" под заголовком "Письмо бессовестной старухи", в котором "выведет особу на чистую воду за то, что та в третий раз выкорчевала едва затянувшуюся коросту ее сердечной раны".
— Евгения Исаевна, используя подвластные ей газеты, и сегодня кричит, что она в дни трагедии две недели провела в Сыдыбыле и участвовала в похоронах детей, — снова продолжил свою речь на суде Святослав Григорьев. — Но после собрания-самосуда ее там не видел. Она уехала. Я и мой ученик Игнатьев по просьбе работников администрации села взяли на себя всю ответственность за организацию похорон. Я лично отмерял площадку для проведения траурной церемонии, где должны были установить 22 гроба, обговаривал с родителями все тонкости и детали этой тяжелой работы…
На заседании суда было сказано очень много нелицеприятного в адрес Евгении Михайловой. Но, как упомянула выше, все в одном материале не уместишь. А ее адвокат, высокий дородный мужчина, вел себя, мягко говоря, очень странно. При выступлении ответчиков, свидетелей и адвокатов никаких пометок себе не делал, на любые вопросы отвечал односложными фразами: "Че сказал?", "Не понял?!", "Я ничего не знаю", "Меня там не было" и т.д., свидетелей Святослава Григорьева и Анатолия Павлова обозвал "пустым местом", а в адрес народного депутата Георгия Артемьева и вовсе применил слово "мусор"… Он как будто бы уже знал исход дела, потому, видимо, с явно скучающим видом, как бы отключившись от сего мира, большей частью играл на солнце огромной золотой печаткой с какими-то переливающимися камнями…
Размышляя над всем этим, мои разум и совесть подсказывают: ответчики правы — Евгения Михайлова и другие высокопоставленные чиновники должны были первыми понести наказание за массовую гибель детей, если бы у них была совесть, высокая нравственная планка, они добровольно сели бы на скамью подсудимых. Но этого, к сожалению, не произошло.
Это подло и низко — всю ответственность за произошедшие трагедии взваливать на одного рядового человека — директора школы (и в Сыдыбыле, и в Ожулуне + учащийся), которому, как подчеркнул на суде Святослав Григорьев, на ремонт здания, обеспечение пожарной безопасности и т.д. и т.п. они, чиновники республики, никогда не предусматривали должных денег, оборудования и техники. А ведь такая беда могла произойти в любой другой школе республики, с любым ее руководителем.
Это я знаю не понаслышке, потому что мой родной брат Василий Мохначевский с 22-х лет работал директором школы. Он, солнечный, благородный человек, за годы директорства (а это более 20 лет) ни одним словом не обидел ни одного учителя, ни одного ученика. Об этом говорили учителя, ученики и друзья, когда совсем недавно провожали его в последний путь.
А почтить память директора школы в местный клуб пришел почти весь Жиганск: и стар, и млад. Потому что все знали, что он, молодой человек, сгорел на работе от непомерно больших стрессов и нагрузок, взваленных на его плечи руководителя многонациональной сельской школы.
...Когда он тяжело заболел, его начальство бросило на произвол судьбы. Он с семьей (жена тоже педагог) один на один мужественно и стойко боролся за каждую минуту жизни в беспробудной нищете, без крова, денег на дорогие лекарства…
Может, кто-то до сих пор не понял и спросит: при чем тут Сыдыбыл, Ожулун и твой брат? Да потому что все это звенья одной цепи — проблемы никому не нужных маленьких людей. Потому что больно за них — сыдыбыльских, ожулунских, жиганских матерей, теряющих детей, мужей, братьев, сестер! Потому что и дети, и учителя, и директора школ предоставлены сами себе, особенно когда попадают в трудные ситуации. Как говорится, спасение утопающих — дело рук самих утопающих…
Обо всем этом я написала еще и потому, что хочу спросить Евгению Исаевну, а в ее лице всех наших чиновников республики, ответственных за наши, якутян, судьбы: как можно руководить людьми, питая к ним недоверие, презрение, а то и лютую ненависть?! Вот почему вы, Евгения Исаевна (и иже с вами, так рьяно и бесстыдно борющиеся за портфели), занимая долгие годы ответственные посты, остались высокопоставленной чиновницей, так и не сумев подняться до уровня мудрого политика.
Вот почему люди настроены против вас, Евгения Исаевна! А университетских товарищей, которым все же придется работать под вашим началом, мне просто жаль. Ваш диктаторский капиталистический режим так затюкал их светлые головы, что они, бедные, никогда не посмеют высказать свое истинное мнение о вас. Вы их поставили в такие условия, что никто из них в это голодное и холодное время не захочет остаться без работы.
Так что вы совершенно не беспокойтесь и не переживайте из-за решения суда не в вашу пользу, посчитавшего "сведение" Артемьева и Бурцева о вашем дипломе и научных степенях (занимались ли вы серьезно научным трудом, находясь на столь важных государственных постах, хотя имеете диплом доктора наук) их оценочным суждением, мнением авторов, которое не может являться предметом судебной защиты. Или вы, как пишет "Якутск вечерний", "восприняли подобный пассаж как косвенное утверждение, будто диплом — купленный"?
Несколько слов о "сведении" Артемьева и Бурцева, касающегося темы митингов. Вы, Евгения Исаевна, считаете, что выиграли этот пункт. Но так ли это?
Они по большому счету совершенно правы, утверждая в своем письме, что "вы подписали в нарушение федеральных законов распоряжение о запрете митингов и демонстраций в центре г. Якутска и с позором проиграли его в суде". Я помню это ваше распоряжение, пришедшее нам в реском КПРФ несколько лет назад по факсу. Согласно этому документу нам, коммунистам, разрешалось проводить свои акции протеста только на окраине Якутска — на Комсомольской площади.
Выражая протест от имени коммунистов Якутии, я написала статьи в газеты "Правда", "Советская Россия" и "Коммунист". А наш юрист Леонид Диодоров подал на вас судебный иск, требуя отменить распоряжение. Видя, что вы явно проигрываете, в период, когда дело находилось на рассмотрении Верховного суда республики, быстренько издали второе распоряжение об отмене своего же первого опрометчивого решения.
В наших архивах есть заключение Министерства юстиции РС(Я) о том, что распоряжение о запрете митингов незаконно ущемляет права народа. Если бы мы, коммунисты, тогда проиграли, то проводили бы сейчас свои митинги в самом центре города перед зданием правительства?! Значит, мы добились своей цели! А суд, в угоду вам, пусть хоть как излагает свое решение. Нам важна суть.
На суде ответчики заявили, что вы, истица, и ваш адвокат Стромыло преднамеренно исказили в своем исковом заявлении "сведение", касающееся школ, опустив в нем слово "среднее". В подлиннике письма оно звучит так: "Народ Якутии никогда не забудет, как она пыталась одним махом на 25% сократить сельские средние школы республики".
Георгий Артемьев и другие, выступившие на суде, отметили, что 8 апреля 2006 года за подписью Михайловой во все районы поступило письмо о 25-процентном сокращении средних сельских школ. При этом по вашему требованию надлежало представить на следующий день план по сокращению школ.
Ответчики, конкретно называя имена, фамилии учителей, руководителей районных отделов образования, убедительно доказали, что во многих местах резко отрицательно восприняли ваше письмо, организовав митинги, собрания протеста.
Только тогда, видя массовое волнение и протест, вы, Евгения Исаевна, опять же отступили от своего решения. Так что, как сказал Георгий Михайлович, не пытайтесь уверить народ в том, что издали этот приказ ради интересов детей. У нас на Севере, где между населенными пунктами огромные расстояния, нельзя "оптимизировать", а значит, сокращать школы — заставлять детей из маленьких селений ездить в соседние, как это делается на материке.
И последнее "сведение", столь нервирующее вас. В нем Артемьев и Бурцев утверждают, что вы после того, как ученый-топонимист Михаил Иванов - Багдарыын Сюлбэ в своем письме Дмитрию Медведеву заявил, что вы недостойны поста ректора СВФУ, начали его публично преследовать.
Как вы можете это отрицать, если при большом скоплении журналистов на пресс-конференции заявили, что "некий известный ученый", отправивший письмо Президенту РФ, волновался не за судьбу вуза, а вымогал у вас квартиру?! Это ваше высказывание опубликовали практически все республиканские газеты.
Никто не может опровергнуть, что Михаил Спиридонович — практически единственный ученый-топонимист в мире, накопивший уникальное богатое наследие. Я согласна с мнением ответчиков: ему, старейшине, действительно дома негде хранить свой архив, который он собирается передать сыну, тоже ученому.
При этом лично Артемьев вовсе не собирается восхвалять Багдарыына Сюлбэ, зная, что он, репрессированный в 50-е годы, всегда был ярым антикоммунистом и никогда не менял свою точку зрения в угоду кому-то и чему-то. А значит, и в данном случае не мог вымогать у вас квартиру.
Ну что хочется сказать в заключение?
"Суд, рассмотрев данное гражданское дело, вынес решение: удовлетворить иск Е.И. Михайловой частично. Сие соломоново решение не удовлетворило обе стороны", — так кратко и емко написал журналист Денис Адамов в "Якутске вечернем". На этом, наверное, поставлю точку.
Но… из головы не выходит высказывание одного из видных наших политиков-коммунистов: «Евгения Исаевна очень неправильно поступила, подав на Артемьева, Бурцева и Николаева в суд». Права ли она, решив теперь подать заявление на возбуждение уголовного дела, излагая те же обвинения?
PS. Евгения Исаевна, после размещения на сайте Уххана «опуса» Артемьева и Бурцева вы зря направили к Святославу Григорьеву известного журналиста, кажется, вашего помощника Олега Сидорова, поставив его в нелепейшее положение. Откуда вы вообще взяли, что педагог Святослав Павлович, на мой взгляд, на редкость мужественный и стойкий человек, поменял свое отношение к вам?
Так вот, Святослав Григорьев, на днях побывав в редакции «Коммуниста», попросил передать вам, что свою гражданскую позицию, в том числе оценку вашей «деятельности», он изложил в своем интервью газете «Наше время» еще 7 лет назад. С тех пор он не менял и не собирается менять его, а значит и свое отношение к вам.
Галина МОХНАЧЕВСКАЯ