Подробности

Автор: Пресс-служба Якутского рескома КПРФ

Категория: В Якутии

Создано: 20 июня 2014

Как я поступала на учебу…

6 марта исполнилось бы 50 лет моей работы на одном предприятии — в Госснабе Якутии. К сожалению, не хватило одного года до этой круглой даты. Пока я трудилась, как броня, всячески пыталась защитить советское  детище от посягательств алчных людей. Но как только ушла, они, как коршуны, налетели на государственную собственность и стали безжалостно разбазаривать, уничтожать, присваивать все, что было взращено, построено, накоплено, лелеяно несколькими поколениями замечательных тружеников нашего некогда могущественного предприятия… Сердце кровью обливается, когда видишь всю эту гнусную картину. Я начала писать воспоминание о своем жизненном и трудовом пути, замечательных своих коллегах, наших масштабных делах и заботах и, конечно же, о нынешних руководителях-разрушителях… Сегодня хочу рассказать читателям “Коммуниста” о том, как я поступала в вуз. Обо всем пишу подробно, так как хочу, чтобы мои внуки, а может, их сверстники, родившиеся после так называемой перестройки, имели представление о Советской власти, об ее отношении к круглым сиротам, какие были светлые люди в те времена, но и черствые тоже (их, безусловно, было мало).

Анна КОНДРАТЬЕВА, заслуженный экономист  РСФСР, заслуженный работник народного хозяйства ЯАССР.

…Окончив в 1958 году среднюю школу, по комсомольской путевке работала штукатуром-маляром в СМУ-1 Якутстроя. Через год Олекминский райком комсомола предложил мне, круглой сироте, сдать экзамены в один из центральных вузов страны. Я решила поступить во Львовский институт торговли. В августе вдруг оказалось, что имеется два места в Ленинградский институт советской торговли, причем предназначенные для круглых сирот. Меня вызвали в приемную комиссию при потребкооперации “Холбос” и сказали, что я со своими вступительными баллами должна ехать в Ленинград по линии Минторга, а документы, подготовленные для поступления во Львовский институт, сдать им обратно. Я, естественно, возмутилась: — Если верну львовские документы, где гарантия того, что мне обеспечат место в Ленинграде? — Вы что, нам не верите? — Мне не на кого надеяться: нет ни мамы, ни папы. Вот получу на руки документы о поступлении в Ленинградский институт, тогда только дам согласие. Я обязательно должна получить образование. Дело было в Якутске, в пятничный день. Контора “Холбоса” в то время размещалась на месте, где сейчас находится здание Ил Тумэна по улице Ярославской. Холбосовцы напрасно пытались дозвониться до Министерства торговли — женщины, которая занималась вопросами абитуриентов, как назло не оказалось на работе. Тогда я, наивная и открытая душа, долго не думая, сама побежала в Минторг. — Этот вопрос решает сам министр Вычужин, а его сейчас нет, — грубо отрезали  в приемной министерства. Один добрый человек, возможно, пожалев меня, девчушку, долго околачивающуюся вокруг приемной министра, по секрету шепнул, что два места в Ленинградский институт советской торговли, выделенные для сирот, давным-давно заняли дети высокопоставленных чиновников Минторга. Но их документы, не пройдя утверждения, пришли обратно… “Ты свои документы просто так никому не отдавай! Мало ли что! Может, под эту дудку они еще кого-то хотят направить в Ленинград…” — сказал он.  Чуть позже узнала, что это был родной брат народного артиста СССР Дмитрия Ходулова. — Если документы уже оформлены для других абитуриентов, как вы собираетесь меня туда направить? — не унималась я в отделе кадров. — А что ты придираешься, как будто ты все тут знаешь? — Я не хочу оставаться без ничего! — Надо же какая! Тоже мне, принципиальная нашлась! Сиротка! Ты кто такая, чтобы условия тут ставить? Сегодня конец рабочей недели, потому никто твоим вопросом заниматься не будет! — Но это нужно вам, а не мне! Сейчас пойду в “Холбос”, получу проездные и уеду во Львов! Своей настырностью я все-таки добилась своего: мне назначили время для встречи с министром — в понедельник в 9 часов утра. Это было 11 августа 1959 года, а мы должны были прибыть в Ленинград не позднее 25 августа, после этого зачисление заканчивалось. — Я живу на Кирзаводе, поэтому смогу подойти только к 10.30 или в 11.00, — хотела было объяснить свою непростую жизненную ситуацию, но меня уже никто не слушал… В то время в Якутске автобусов было мало — раз-два и обчелся, да к тому же они редко ходили. А самое главное — у меня не было денег на билет — пяти копеек. Вот и приходилось топать на своих двоих, преодолевая огромные расстояния. Чтобы успеть к 9 утра, я бежала в тоненькой одежонке по холодной утренней росе несколько часов по пустырю, ведь в августе уже начиналось первоосенье... В понедельник в назначенное время я подошла, но пока чиновники “чесались”, уже наступило 15 августа. Однако документы мне с горем пополам все-таки выдали. Ходулов на радостях по-отечески поцеловал меня и сказал: “Молодец! Так держать!” И вот я с напарницей Надей Пак, девочкой из Намцев, отправилась в дальний путь — в Ленинград. Из Якутска до Осетрово, а мы ехали в трюме парохода, меня все время рвало — так сильно укачивало. Когда в Олекминске нас пришла встречать моя тетушка (это она забрала нас, сироток-малышей, из Усть-Алданского района к себе сразу после кончины нашей мамы), собрав продукты на дорогу, я была вся синяя от тошноты. В Осетрово мы пересели на поезд и почти 10 дней добирались до Ленинграда, естественно, опять купив самые дешевые билеты — в плацкартный вагон. Мы прибыли в место назначения ранним утром 26 августа. К счастью, наш институт находился недалеко от Ленинградского вокзала — в доме № 9 по Кузнецкому переулку. У меня с собой был маленький чемодан-балетка — моя самая большая драгоценность, подаренная одним из родственников, а у Нади — большие чемодан и сумка. Позже узнала, что она была из состоятельной семьи и поступила в вуз, оказывается, через знакомых своих родителей. Мама у нее была якуткой, а отец — корейцем. Они, кажется, занимались огородничеством. В здание института вахтерша нас не пустила, и мы простояли под проливным дождем, пока не появился первый посетитель. Это был солидный статный мужчина. — А вы к кому, девочки? — спросил он. — Мы из Якутии. — Откуда??? — Из Якутии… — О, из какой дали вы приехали! И давно стоите? — С 5-и утра… Войдя в здание, он сразу набросился на вахтера: “Вы что девчат так заморозили?!” Действительно, мы чуть ли не окоченели под дождем, а он лил как из ведра, с пяти до девяти утра. Я была одета в самые что ни на есть лучшие свои одежды, которые помогли купить мои коллеги — штукатуры-маляры из СМУ-1 Якутстроя (мой расчет и плюс они скинулись): в новенькие кирзовые сапоги и темно-синий прорезиненный тканевый плащ с капюшоном под названием “прощай, молодость”, и этим, видимо, спаслась от промозглой погоды. А Надя в буквальном смысле замерзла до мозга костей, так как была в красивых туфельках и модном плаще. — Видите, как они промокли! Положите плащи ближе к батарее, не трогайте, пусть сохнут, — продолжал ругаться высокий дяденька. — Разве можно быть таким бесчеловечным? Четыре часа простояли под проливным дождем! Если бы вы так стояли, как себя чувствовали бы? Хорошо, что они приехали с холодного края, выдержали… Мы пошли за незнакомцем на второй этаж, зашли в какую-то манюсенькую темную комнату, и дверь за нами громко захлопнулась —   мы качнулись в невесомости… — Ой, какой он страшный! — шепчу я Наде. — Наверное, он нас здесь убьет! И в этот момент дверь с шумом открылась, и мы опять оказались в коридоре. Завернули направо, а потом налево… и, не обращая внимания на вывеску, зашли в какой-то просторный кабинет с большими окнами… — Для Якутии есть два места, — сказал дяденька, усадив нас напротив себя. — Сейчас вы согреетесь и пойдете в приемную комиссию и покажете свои документы… Мы, немного поплутав, нашли кабинет, где размещалась приемная комиссия, но там выяснилось, что на товароведческом факультете,  где должна была учиться Надя, место есть, а на моем, экономическом, — не оказалось. — Вам надо было приехать 25 августа до обеда, а сегодня уже 26-е. К сожалению, вы опоздали… Мы уже приняли другого абитуриента. — А как так? — Не надо было опаздывать! — Я ехала несколько дней пароходом, а потом еще 10 дней — поездом… — А это нас не волнует: хоть сколько катайтесь на своих собаках или оленях. Вы должны были успеть. Со мной никто не стал долго нянькаться — дали понять, что все вопросы решает декан экономического факультета Сергей Павлович Лысенко. Через некоторое время он появился и как начал на меня кричать! Чего только я тогда не выслушала! Надя, как могла, пыталась заступиться за меня: — А у нас денег на обратную дорогу нет! — Как приехали, так и уедете! — Но мы хотим учиться! У меня в кармане было три рубля. Это были для меня ну очень большие деньги. Все — собирайтесь и обратно езжайте… — вынес он свой вердикт и исчез так же быстро, как и возник. — Девочки, посидите до двух часов дня, — кто-то из приемной комиссии, видимо, сжалился над нами и сказал: — Скоро придет заместитель председателя комиссии, может, она поможет. Но та женщина оказалась еще более властной и категоричной. Она сразу отчихвостила: — …Все-все. Мы уже зачислили другого человека. Поезд ушел давным-давно. Но, видимо, у меня есть ангел-хранитель. Выйдя в коридор, говорю Наде: — Давай пойдем к тому дяденьке, доброму. Он ведь утром сказал, что если что-то не получится, подойти к нему на шестой этаж. Я не знала, кто он, и чисто интуитивно запомнила его кабинет. В ту самую черную страшную комнатку заходить не стали (потом объяснили, что это лифт).  Рядом находилась лестница, и мы по ней побежали наверх. Хотели было сразу залететь в кабинет нашего дяденьки, но нас остановила строгая секретарша. Мы впопыхах объяснили ей, в чем дело. ...Увидев его за рабочим столом, я вдруг расплакалась от обиды на все и вся, а комок в горле никак не давал говорить… — Как это нет места на экономическом факультете? — возмутился дяденька, и с кем-то начал громко говорить по телефону. Вскоре в дверях показался декан Лысенко, который категорически заявил: — Мест нет! Список уже утвержден вчерашним днем. Ничего менять не будем! Тогда высокий дяденька встал и сказал: — Девчата, вы пока подождите в приемной. — А мы куда пойдем? — не унималась я на своем ломаном русском. — Посидите там. — А нам сидеть, пока вы что-то не скажете? — Я вас потом приглашу. …Ой, как они ругались! Аж стены тряслись! Страшное дело! Потом, когда Лысенко ушел, дяденька нас обратно пригласил к себе. — Это твой начальник — декан экономического факультета Сергей Павлович Лысенко. Запомни, — говорит дяденька, обращаясь ко мне. — А вы запишите, я, наверное, забуду. Он все записал на бумажку и отправил нас обратно к декану. Лысенко целый час ругался. Мы молча сидели и слушали, а потом спрашиваем его: — А нам идти обратно в тот кабинет, где мы были только что? — Надо же, им понравилось ходить к ректору. Чуть что сразу к Абатурову бегут! — возмутились женщины, находившиеся в кабинете декана. — Откуда они его знают? — Да черт его знает! — Он разговаривает с ними, как с давними знакомыми… — Мы ни к какому ректору не заходили, — ляпнули мы, наивные девочки, — мы всего-навсего к высокому дяденьке заходили. И только тогда до нас дошло, что тот высокий мужчина — это и есть самый большой начальник нашего института — ректор называется. А он, ректор, со слов одной из теток, оказывается, татарин. Нас и дальше бы ругали, наверное, если бы не пришла пожилая интеллигентная женщина и не заявила: “Я же вас предупреждала, что север есть север. Не надо их трогать”. И нас, наконец, отправили в общежитие. Нас туда проводили миловидные девушки, представившиеся Ниной Плотниковой и Шурой Сусловой. “Аня, мы будем учиться с тобой на экономическом, — сказали они, оплатив наш проезд на трамвае. — Живите с нами. Нас шесть человек — и все разной нации”. В общежитии нас ждало другое препятствие. Нас просто-напросто туда не пустили. Оказывается, надо было иметь с собой справку с санпропускного пункта, а откуда она у нас возьмется-то? Нам сказали бежать в Смольный, там санпропускник работает до 6 часов вечера, а сейчас уже почти пять. Надо же было еще его найти. Пришли в указанное место, а там народу — уйма. Настроение сразу упало, ведь за целый день устали. Хорошо, что в смотровую комнату, оказывается, запускают по 20 девушек сразу, так что очередь быстро продвигается. Первым делом с нас сняли всю одежду и бросили в какой-то барабан. А мы с Надей ни на шутку испугались: — А как мы голые-то пойдем? — На последнем этапе проверки, то есть при выходе, вам одежду вернут. — А как мы найдем? — Но мы ведь отметили. Сначала наши головы проверили на наличие вшей (в то время вши были очень распространены). Если бы обнаружили хоть одну букашку, сразу бы постригли под Котовского. Слава богу, у нас не нашли. Затем тщательно осмотрели все тело: есть ли какие-либо болячки или сыпь, прослушали легкие и сердце, проверили печень... Затем, растерев нас каким-то раствором, отправили на помывку. — А у вас есть полотенце? — спросила нас пожилая женщина. — Нет. Никто же не предупредил, что его надо взять… — А что, вы приехали без полотенца? — У нас есть маленькие полотенца, но мы их оставили в общежитии. Она смилостивилась и дала новенькие вафельные хлопчато-бумажные полотенчики. Мы, очень обрадовавшись новой вещичке, стали без конца щебетать: “Ой, спасибо, спасибо!..” Когда обратно прибежали в общежитие, кастелянши и след остыл. Это было в пятницу. И нам до понедельника пришлось спать на железной панцирной кровати без матраса, подушек и постельного белья, лежа валетом. Наутро все удивленно спрашивают: — А как на вас ничего не помялось? — Мы же всю одежду сняли, вплоть до юбок. — Молодцы! Надо же. А что плащами-то не воспользовались? — Жалко же, помнутся… Потом, по прошествии времени, вспоминая об этом, все время смеялись… Обитатели нашей комнаты с утра все незаметно куда-то разъехались. Мы с Надей, оказавшись одни, стали плакать: не знаем, куда идти и что делать. Не у кого спросить. К счастью, вскоре пришла Шура и все объяснила и показала. Оказывается, в подвале есть место, где можно помыться и постираться. Хотела показать столовую, но мы отказались. И в магазине ничего не стали покупать, так как от тетиных продуктов немного оставалось. Я ведь по дороге практически ничего не ела и скинула аж шесть килограмм. А девчата, как сказала Шура, по воскресным дням уезжают домой… Вот так я поступила на экономический факультет Ленинградского института советской торговли.

Подробности

Автор: Пресс-служба Якутского рескома КПРФ

Категория: В Якутии

Создано: 20 июня 2014

Откуда пошло выражение

“Русские не сдаются”?

Имя Героя Советского Союза Хусена Андрухаева в Адыгее знает каждый житель. Двадцатидвухлетний поэт, писатель и журналист погиб в ноябре 1941 года в селе Дьяков на Украине. Хусен прикрывал отход своих солдат и завлек фашистов на безымянную высоту, вооружившись гранатами. Окружив его, немцы несколько раз кричали ему: “Сдавайся, рус”. Когда закончились патроны, он в ответ крикнул: “Русские не сдаются!” и подорвал себя и окруживших его вражеских солдат связкой противотанковых гранат. После боя немцы посмотрели документы Андрухаева и удивились, так как они не ожидали, что такие слова перед смертью скажет горец — черкес. Перед войной фашистская пропаганда убеждала немцев, что Кавказ они возьмут без единого выстрела, так как арийское население будет на их стороне. Об этих последних минутах Андрухаева поведал один из немцев, плененных позже, и ещё тогда информация попала в газету. Фраза “Русские не сдаются!” понравилась Сталину, и он позже не один раз её использовал. Впоследствии последние слова адыга “Русские не сдаются!” стали символом борьбы всех народов СССР с общим врагом. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1942 года младшему политруку Хусену Борежевичу Андрухаеву посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Он был похоронен в братской могиле в селе Дьяково Луганской области Украины.

Подробности

Автор: Пресс-служба Якутского рескома КПРФ

Категория: В Якутии

Создано: 20 июня 2014

Коммунисты взяли тайм-аут

Во вторник, 17 июня с.г., состоялся внеочередной VIII пленум Якутского рескома КПРФ, на котором обсуждены вопросы участия регионального отделения КПРФ на предстоящих выборах главы республики.

Принято решение о дате проведения I этапа партийной конференции ЯРРО КПРФ — 26 июня 2014 года. В числе возможных кандидатур названы Артур Алексеев, Виктор Губарев, Вячеслав Куличкин, Георгий Артемьев, Александр Власов.

Окончательное решение будет принято на самой конференции.

P.S. По Матвею Евсееву. Пока он продолжает оставаться членом партии «Единой России», закон не позволяет КПРФ произвести его выдвижение.

Александр ГАВРИЛЬЕВ,

второй секретарь Якутского рескома КПРФ.

Подробности

Автор: Пресс-служба Якутского рескома КПРФ

Категория: Главные новости

Создано: 20 июня 2014

“И долго буду тем любезен я народу,

что чувства добрые я лирой пробуждал...”

Якутский горком и Якутское отделение “Русского лада” организовали чудесный вечер, посвященный Александру Пушкину и Дню русского языка.

В празднично оформленном конференц-зале Якутского рескома КПРФ задолго до начала мероприятия на фоне классической музыки каждый мог посмотреть выставку книг великого Пушкина, а также полюбоваться вышивкой и поделками народной мастерицы Тамары Донкиной.

Вечер кратким вступительным словом открыла лидер коммунистов Якутска Саргылана Гоголева. На вечере яркие речи держали первый секретарь Якутского рескома партии Виктор Губарев, председатель правления Якутского отделения “Русского лада” Ирина Ушакова, доцент ФЛФ СВФУ Светлана Бурцева, заслуженный учитель школы Якутской АССР Изабелла Григорьева, депутат Ил Тумэна Петр Аммосов. Стихи Пушкина с большим упоением прочитали студентка СВФУ Эльза Маркова, пионеры школы № 27 Якутска под руководством старшего пионервожатого Анатолия Товарова: Алена Рудых, Эля Милованова, Лиза Прокопович, Кристина Гучнева. Коммунисты Абдужабор Рахматов, Айзан Монгуш и Рево Будищев, продекламировав пушкинские строки на таджикском, тувинском и якутском языках, сорвали бурю аплодисментов. Вечер был особенно интересен тем, что в нем активное участие приняли не только коммунисты и члены “Русского лада”, но их дети.

Известное всем еще со школьной скамьи “У лукоморья дуб зеленый” прочитали пятилетняя Мария и ее папа Александр Куприянов. Третьеклассница Фарида Рашид-кызы выступила со стихотворением “Памятник”, ее поддерживал папа — кандидат медицинских наук Рашид Сулейманов.

Саргылана Гоголева вывела на публику свою семилетнюю племянницу Яну Платонову, которая прочитала “Узника”. За 11-летнего Костю, представившего на суд зрителей произведение “Ее глаза”, “болели” родители Елена и Сергей Зверлефус. Собравшиеся тепло встретили и второклассника Владлена, который звонко прочитал не менее знаменитое “К Чаадаеву”. Но больше всех за него волновался и радовался, конечно же, папа Айаан Васильев. Восьмилетний Рома Ковальчук, с выражением прочитав “Анчар”, не подвел своего старшего брата Дмитрия Шарипова. На вечере звучали не только стихотворения, но и песни в исполнении заслуженной учительницы школы ЯАССР Изабеллы Григорьевой, отличника культуры РС(Я) Лены Жирковой, секретаря первички № 32 Светланы Сивцевой и других.

Вечер завершился акцией “Белые ночи”. На улице установили “свободный микрофон”, и каждый желающий горожанин высказал свое мнение о творчестве Пушкина, о силе и красоте русского языка, прочитал стихотворение. Словом, праздник получился на славу.

Андрей ДАНИЛОВ

Подробности

Автор: Пресс-служба Якутского рескома КПРФ

Категория: Главные новости

Создано: 20 июня 2014